Найти сухие дрова оказалось непросто. Изрядно постаравшись, мне всё же удалось достать просохшие под палящим солнцем ветки.

Развела костёр, распотрошила часть улова, вторую часть оставила на потом…

«Господи, одна я бы на этом острове точно не выжила».

С трудом дождавшись, пока рыба наконец-то будет готова, захватила обед и высохшие одеяла и направилась проведать Дилана.

– Я думала, ты спишь, – заметив его взгляд, сказала я.

– Попробуй тут поспать с таким кашлем, – проворчал он.

– Я принесла тебе обед, – с улыбкой протянула ему завернутую в лист рыбину.

Ди внимательно посмотрел на меня. «Спасибо за заботу», – безмолвно, но так ясно твердили его выразительные глаза.

Слегка смутившись, прикоснулась к его лбу.

– Уже лучше, – удовлетворенно заметила я, – отдыхай и постарайся побольше спать.

– Есть, шеф! – слегка улыбнулся он. По его вялым движениям легко заметить, насколько сильно он ослаб.

– Алина, – я практически начала спускаться вниз, когда услышала его тихий голос.

– Мм?

– Спасибо тебе.

Не скажу же я, что мне было приятно ухаживать за ним?

– Выздоравливай поскорее, – ответила ему и спустилась вниз.

Захватила сапёрную лопатку и направилась к глиняному месторождению. Мои навыки лепки ограничивались фигурками животных из пластилина, и я очень сомневалась, что у меня получится задуманное. Но попробовать стоило.

Раскапывать глину после затяжного ливня было крайне неприятно – вся эта субстанция быстро забилась под мои ногти.

Из напитанной влагой глины было очень просто лепить.

Гончарного круга у меня не было, печи для обжига – тоже. Зато был костёр и огромное желание – возможно, у меня получится.

«Ведь как-то справлялись раньше без этих новомодных штук».

Лепка из глины – весьма необычное занятие. Тактильно мне даже нравилось разминать этот податливый материал. Интуитивно я понимала: его нужно размять и согреть, тем самым сделав более эластичным. Процесс успокаивал.

Промяв и отбив кусок глины, наверное, сотню раз, наконец-то получила однородное «тесто».

Оставалось самое сложное.

Слепить посуду – меньшее, что меня волновало. Вот как просушить, обжечь и не испортить – эти вопросы беспокоили меня больше всего.

Раскатать вручную большой кусок глины были невозможно, поэтому, вооружившись палкой, принялась за работу. Криво, не сразу – но получилось раскатать круг. Глина немного липла к рукам, но смоченные в воде руки упрощали работу.

Немного подумав, раскатала глиняную колбаску и прилепила её по округу к основанию, сверху ещё одну такую, до тех пор, пока не получился котелок, а после осторожно сгладила неровности, соединяя всю конструкцию в единое целое.

Прошло около часа кропотливой работы, но результат стоил того. И пусть он был кривоватым, зато слепленный собственноручно! Есть, чем гордиться.

Итак, теперь следующий этап – обжиг.

Как долго держать посудину в огне я не знала. Иголку в стоге сена найти было бы проще, чем высушить эту чашу. Но ничего другого не оставалось. Пришлось полностью довериться интуиции.

И она не подвела! Казалось, что кто-то невидимый шептал мне, как долго высушивать глиняную посуду и когда переворачивать котелок.

Вот только одного я не подрассчитала: процесс занял просто уйму времени. Когда горшочек наконец-то полностью обсох, и глина приобрела светлый оттенок, солнце стремилось к закату.

От постоянного наблюдения слегка болели глаза и ныла спина. Но я дико гордилась собой. Только сейчас я понимала, как много забот лежало на плечах Дилана. Меня накрыло волной благодарности.

А теперь его состояние в чем-то зависело и от меня.

Я очень боялась испортить горшочек, поэтому решила готовить на углях. Осторожно налила в посуду чистую воду и поставила на угли. Немного побаивалась: а вдруг посудина треснет, и все мои старания насмарку?

Слава богу, казанок стойко выдержал все испытания. Пока вода закипала, быстро порезала рыбу и отправила внутрь. Жаль только, что не было соли, а выпарить её из морской воды не представлялось возможным – солнце плавно, но верно уходило за горизонт, уступая место вечернему сумраку. К рыбе кинула мелко нарезанный батат.

Получившийся бульон пах как-то…пресно, но выбирать не приходилось.

Судя по тому, что Ди высунул голову и помог мне подняться, забрав что-то, завёрнутое в листья, ему стало чуть лучше. По крайней мере он уже не выглядел настолько слабым. Скорее всего помог парацетамол и выпитая вторая таблетка антибиотика.

– Что там? – с любопытством разворачивал он банановые лисья, – да ладно!

Увиденное произвело на него сильное впечатление.

– Но как ты… – в шоке бормотал он, показывая пальцем на котелок.

– Как я сделала его? – продолжила за него фразу, – не спрашивай. Это было долго, непросто, но, кажется, у меня получилось.

– Но для чего?

– Для кого, – слегка смутилась я, – тебе нужно тёплое питье, а глины на острове хоть отбавляй. Вижу, тебе уже лучше?

– Давно я столько не спал, – его голос был всё ещё таким же сиплым и «надтреснутым».

– Выпей похлёбку, – мягко сказала я, – горячий бульон творит чудеса.

Осторожно взяв посуду в руки (благо, он уже не был таким обжигающе горячим), Ди поднёс её к губам и сделал большой глоток.

– Вкус, конечно, не ахти, – улыбнулся он.

– Придется потерпеть, – улыбнулась я в ответ, – лекарств из аптечки хватит только для тебя. В следующий раз, если не дай бог кто-то заболеет, придется выкручиваться как-то иначе.

– Думаю, мне всё же помогли не они, точнее не только они, – закончив свой ужин, Ди отодвинул посуду и уставился прямо на меня.

От его пронзительного взгляда я почувствовала лёгкий трепет.

– А что же?

– Твоя забота, – мягко улыбнулся он, – это дорогого стоит.

Его глаза смотрели так пристально, что у меня перехватило дыхание…

Дилан

Болеть – отстой.

Никогда не любил чувствовать себя слабым. Иммунитет подводил меня крайне редко, и я даже не помню, когда в последний раз жаловался на здоровье. И это при моём-то сумасшедшем ритме жизни! В общем, мужчина, лежащий на диване и пишущий завещание при температуре 37,2 – это точно не про меня.

Но иногда жизнь возвращает тебя оплеухой с небес на землю и напоминает, что ты не сверхчеловек, и обычные земные трудности могут настигнуть тебя в любой момент.