Вот только одно смущало, по мере приближения капитана, выражение отчаяние на лице парня сменялось радостным оскалом. Именно в этот момент, я наконец понял, о чём кричало мое подсознание всё это время. Понял, что вызывало тот животный ужас, не дающий произвести арест. Всё дело в зубах юного преступника, если, конечно, это можно так назвать.

Я видел их краем глаза еще во время той тирады, но момент, мягко говоря, не располагал к разглядываю внешности убийцы, поэтому-то увиденное и осталось где-то на задворках разума, вызывая волнение.

Сейчас же, когда уголки губ нашей цели расползались всё шире и шире, преодолев сначала середину щек, а затем и вовсе коснувшись мочек ушей, обнажив тем самым ровный ряд длинных, игловидных клыков, которому могли бы позавидовать даже Мелина на пару с Бараккой, всё наконец встало на свои места.

Наш противник не человек.

Даже странно с какой лёгкостью мозг принял, это противоречащее всем моим убеждениям, озарение. Похоже общение с Зауром плохо на меня влияет.

От пришедшего осознания желание бежать только усилилось, но я даже не двинулся с места, продолжив загораживать выход из комнаты. Мы находимся в спальном районе города, внутри дома забитого беззащитными гражданскими.

Кто знает, что придёт в голову этой твари, если отряд отступит?

К тому же у нас сейчас есть серьезное преимущество в позиции, безоружный противник находится прямо на линии огня, сразу двух АК. Если нам не удастся одержать верх в подобной ситуации, о побеге и думать нет смысла. Так, твари будет только легче перебить отряд по одному.

Все эти мысли пронеслись в моей голове за ту секунду, потребовавшуюся командиру на преодоление комнаты. Даже удивительно на, что способен человеческий мозг в минуты сильного стресса.

Я как в замедленной съемке наблюдал за разворачивающимися на безумной скорости событиями. Вот капитан подходит вплотную к улыбающемуся преступнику и пытается, отточенным до совершенства движением, заломать ему руку за спину. Вот, ещё секунду назад казавшийся совершенно беззащитным парень, неестественно плавным рывком встаёт, и тут же наносит молниеносный удар ногой в область шеи спецназовца, встав при этом в практически идеальный вертикальный шпагат.

Опытный боец в последний момент успевает поставить блок, закрывшись от атаки поднятой вверх рукой, но это, оказывается, бесполезно. Комната наполняется хрустом ломаемых костей, в то время как ноги капитана на долю секунды отрываются от земли.

От чудовищной силы удара его сносит в сторону окна. Звон стекла. Одетая в черную экипировку фигура, увлекаемая инерцией, грузно переваливается через подоконник.

Даже если удар сломал лишь выставленную руку, гравитация сделала всё остальное. В глубине души разгорается пламя утраты, но сейчас не лучшее время для скорби. Почтить память командира я смогу позже. Когда отправлю эту тварь на тот свет.

В то же время оборвавший очередную жизнь убийца разворачивается вокруг своей оси в противоположную атаке сторону, гася тем самым энергию толчка, и поворачивается лицом ко мне.

Еще до того как противник занимает устойчивое положение на двух ногах, несколько раз подряд вдавливаю спусковой крючок автомата, отдача приятно толкает плечо в то время, как оружие посылает в грудную клетку чудовища порции смертоносного свинца, в голову стрелять нельзя, лицо потребуется позже для освидетельствования, к тому же так труднее промазать.

Заур делает то же самое.

От множественных попаданий грудная клетка стоящего напротив парня, взрывается кровавыми ошмётками, орошая всё вокруг алыми брызгами, его тело дергается в такт наших выстрелов, а ноги невольно делают несколько шагов назад.

Что-то не так. Слишком большие внешние повреждения, пули такого калибра должны с лёгкостью прошивать человеческое тело насквозь, оставляя в точке попадания лишь небольшое кровоточащее отверстие, а не разорванную в клочья плоть. Даже при попадании в кость, внешние ткани разрываются около выходного отверстия. Неужели броня?

Тем временем противник, востанавливает, потерянное на секунду равновесие и совершает молниеносный рывок в мою сторону. На ходу он отвод руку назад, готовясь нанести удар.

Я же продолжаю вести огонь. Думаю двадцати четырех килограммового щита пятого класса защиты должно хватить на остановку кулака этого существа.

Зря.

Вначале острая боль пронзает мою, удерживающую преграду, руку. Затем одновременно с потерей ногами точки опоры, щит вышибает из груди весь воздух, а бронеокно защищённое пулестойким стеклом пробует на прочность забрало моего шлема. Спустя мгновение спина врезается в, проламывающуюся под моим весом, преграду, очевидно, я только что преодолел гипсокартонное перекрытие, оказавшись в коридоре. Второй удар сзади, на этот раз, сопровождающийся треском дерева, на этот раз остановить полёт пыталась дверь. Проломив и её я, сопровождаемый оглушительным звоном, наконец приземляюсь на пол туалета, усыпанный кучей керамических осколков, бывших до моего появления унитазом.

Всё тело пронизывает, невыносимая боль, даже не хочется думать сколько костей у меня сейчас сломано. Сознание пытается сбежать от этой агонии в пучину беспамятства, но сейчас не время.

Я всё ещё нужен отряду.

С трудом, перебарывая слабость, тянусь к шприцу с кеторолом, нащупав, срываю зубами колпачок и ввожу обезбол в шею, единственное открытое место до которого могу сейчас достать. Теперь осталось лишь подождать секунд тридцать, пока боль отступит. Тогда я смогу вернуться в бой.

Отправившая меня в полёт тварь, в это время неспешным шагом двигается в мою сторону, оставив за спиной судорожно перезаряжающего автомат Заура. Похоже, это чудовище даже не воспринимает нас как угрозу, раз позволяет себе оставить боеспособного врага за спиной. Ну да ничего, так нам будет только легче остановить её.

Во время того, как существо пролазит сквозь пролом в стене, края раны на его груди слегка расходятся в стороны, обнажая неровный зеленоватый материал, находящийся под кожей и жировой прослойкой. По внешнему виду он похож на сплав металла с хитином. В местах попадания пуль на нём видны небольшие темные пятнышки, только вот непонятно это повреждения на броне или просто следы свинца, оставленные пулями.

Как только голова твари оказывается в коридоре, она тут же дергается в сторону от выпущенной в упор очереди из автомата Дена, стоявшего всё это время возле входной двери. Попадания сдирают практически всю кожу с правой половины лица, частично обнажая уродливый череп, состоящий из всё того же странного сплава.

Взбешённая полученным уроном тварь, резко срывается с места, совершает молниеносное движение рукой, и стена рядом со мной взрывается пылью и кусками гипсокартона, перемешанного с кровью, моего сослуживца. Сквозь новообразовавшуюся дыру на меня смотрит то, что ещё мгновение назад было лицом Дена.

А монстр тем временем вновь возвращается к дверному проему. От его широченной улыбки