— Доброй ночи, — затараторил подскочивший официант, когда Алиса и Ландау устроились у окна. — С нашими спецпредложениями знакомы? Желаете ознакомиться? Через полчаса у нас начинает действовать скидка на завтраки двадцать процентов…

— Спасибо. — Ландау жестом пресек поток предложений, и официант отошел. Алиса посмотрела на часы.

— Два часа ночи — завтрак? Ну а что, логично, новые сутки уже начались… Может, дождемся скидки?

— Как хотите, но уверяю вас, я и без нее не разорюсь, — Ландау снова посмеивался, но Алиса замечала, как настороженно он посматривает на посетителей в другом конце зала. Он даже сел так, чтобы не терять их из виду… Но они же не могли его здесь подкарауливать?

— Там… — решилась она спросить. Но предостерегающий жест заставил замолчать.

— Суеверные люди стараются не озвучивать нежелательных предположений, чтобы не сбылись, — заметил Ландау негромко. — Когда речь идет о магии, в этом что-то есть. Я обещал кое-что рассказать. Все, что я сейчас скажу, Сулей уже знает или узнает, когда арестует меня и допросит. Потом вы поможете мне бежать, и на некоторое время я скроюсь. Возможно, Сулей решит обнародовать информацию, когда скрывать уже не получится. В любом случае она вам не помешает.

— И что такого должно произойти?

— Зависит от действий Сулея. В худшем случае — то, что смертные называют зомби-апокалипсисом.

— Ого. — Алиса уставилась на Ландау, забыв о меню с завлекательными картинками. — Такое бывает?

— Ну, не совсем в том виде, как это показывают, но может случиться. Сулей ведь использовал зелье, правильно? Как там вы его описывали — настоянное на человеческих останках?

— Похоже на то. И Марианна говорила, что можно воскресить дар умершего мага и отнять его! — вспомнила Алиса. — А зелье помогает управлять жизнью и смертью. Если это правда… Но вы же собирались рассказать, да?

— Вместе с правами в комплекте всегда идут обязанности. Но маги в этом мало отличаются от смертных — все видят возможности и никто не хочет видеть обязанности, — туманно высказался Ландау. — Да, с помощью этого зелья, точнее, концентрата действительно можно что-то сделать. И дар покойного мага можно оживить и отобрать, и многое другое. Можно продлить жизнь Сулею и не дать ему умереть тогда, когда ему было предначертано. Но он с самого начала знал, что будут последствия.

— Какие?

— Я бы сказал «нарушение равновесия», но нет никакого равновесия. Есть один вполне рукотворный муравейник, в который не стоит тыкать палкой. Рассказать вам с самого начала, откуда у меня взялось зелье?

— Расскажите, — Алиса поспешила выбрать блюда и устроилась поудобнее.

* * *

Об Андрее Фосте он впервые услышал в тысяча восемьсот шестидесятом году.

Рядом, за невидимой стеной между миром магов и миром смертных, бурлила жизнь, над страной проносились войны, совершались перевороты, плелись заговоры. Инквизиторам особого назначения было не до них. Тут бы не рехнуться на десятые сутки в засаде, а потом не попасться в ловушку самому, сцапав голыми руками какой-нибудь проклятый предмет. Середина тысяча восьмисотых ознаменовалась модой на проклятые предметы. Все новые и новые всплывали то здесь, то там. Одни притягивали к себе смертных и приклеивали намертво — до сих пор в столичном управлении инквизиции томилось два десятка несчастных, которых пока не смогли освободить. Другие заставляли видеть то, чего нет. Третьи тихо и незаметно убивали. Поди разбери, отчего овдовела та или иная матрона — то ли у ее благоверного сердце пошаливало, то ли подцепил какую-то хитрую заразу. И даже если он застрелился сам — попробуй разбери, кто именно внушил ему такое решение.

А смерти жен в родах? А смерти младенцев? Пока люди не видели того, что происходит у них под носом, управление инквизиции выбивалось из сил. Правда, верховный, Станислав Сулей, порой захаживал к главе департамента расследований и пытался его урезонить. «Ну что вы в самом деле, Петя! Мы вмешиваемся, только если маг по каким-то своим причинам убьет смертного и если причины эти будут признаны недостаточными. Если смертные убивают друг друга, покупая магические предметы, это не наше дело. Ты же не обвиняешь производителей ружей в каждом убийстве?»

Глава департамента, тучный инквизитор в бакенбардах, вздыхал страдальчески и отвечал, что не может на первый взгляд определить, по чьей воле произошла новая смерть — по воле мага или по воле смертного. Узнать, конечно, недолго, но это все равно отнимает время.

К счастью, отдел особых расследований всеми подряд смертями не занимался — только теми, в которых была какая-то бросающаяся в глаза странность. Или теми, орудия которых грозили погубить кучу народу.

Валентин как раз закончил заполнять отчет по одному такому орудию — отравленному канделябру, найденному в доме князя — как в кабинет ворвался напарник.

— Николаич! — гаркнул он. — Тебя сам вызывает! Сейчас!

— Кто именно — Петр Евграфыч? — уточнил Валентин, протирая глаза. Перед ними периодически двоилось — остатки яда канделябра еще не вывелись.

— Нет. Господин Сулей, — напарник возвел глаза к небу, будто говорил о Господе Боге. — Ну чего сидишь, мне сказали, он тебя еще полчаса назад искал!

Может, и искал. Камешек-оповещалку, который краснел, когда Валентина требовало к себе начальство, он давно потерял. Да и от кабинета этого отвык и до сих пор не мог привыкнуть, хотя уже полгода жил в столице почти безвылазно. Сулей, странно… Верховный обычно не имел дела с рядовыми инквизиторами. Даже если тех прочили на место главы отдела.

— Управление-то где? — уточнил Валентин на всякий случай. — Там, где и было? Летняя резиденция?

Напарник кивнул, морщась оттого, что кто-то не знает таких простых вещей. Когда-то давно, когда Валентин только закончил обучение, управление инквизиции располагалось в летней резиденции царя, точнее, в ее отражении: нужно было взлететь над зданием и направить на него зеркальце, а потом нырнуть в отразившийся ход. Но с тех пор он годами жил то в Париже, то на Диком Западе, то гонялся за безумным магом природы по сибирской тайге, где приходилось прочесывать буквально каждую травинку — снаружи и внутри… Мало ли куда могло переехать управление?

Но, наверное, безумный маг природы скорее сдался бы с поличным, чем инквизиция построила бы себе отдельную контору.

Сулей сидел в своем кабинете, окруженный какими-то коробками. Коробки громоздились и подступали к столу со всех сторон, из них тускло поблескивали бока артефактов или выглядывали корешки потрепанных рассыпающихся книг. На столе перед верховным инквизитором лежала одна такая книга. Он бережно листал страницы руками в перчатках. В опасной близости от бесценных страниц, впрочем, стояла открытая бутылка водки, сводя на нет все меры предосторожности. На водку Сулей поглядывал с вожделением.

— Добрый день, — Валентин проигнорировал все странности, отыскал стул и сел, не дожидаясь разрешения.