Прямое попадание в моторную часть немецкого легкого танка Pz.38(t)/S ракетного осколочно-фугасного снаряда РОФС-132

По докладу капитана Паршина, его воздушный стрелок старший сержант Матвеев, отбивая атаки Fw-190, с дистанции 100 м сбил один истребитель. Оставшиеся три «фоккера» преследовали Паршина до населенного пункта Шереметьевка, где он лично в лобовой атаке сбил еще один Fw-190. Что стало с другими экипажами из его группы, капитан Паршин показать не смог.

Удар Ил-2 от 58-го гшап по аэродрому Орел-Центральный проходил по аналогичному сценарию. На подходе к аэродрому с него и с юго-западной окраины г. Орел был открыт сильный огонь зенитной артиллерии. Группа прикрывающих истребителей от 176-го иап «рассыпалась: по одному и попарно, ныряя в облачность». В результате самолеты Ил-2 были потеряны ими из виду.

Когда штурмовики после атаки матчасти на аэродроме начали отход от него, зенитный огонь прекратился, но в этот момент с северной стороны появились 12 Fw-190, атаковавшие Ил-2. В то же время пять истребителей сопровождения от 176иап, которые должны были защищать штурмовиков 58-го гшап, своей задачи не выполнили.

Командир 58-го гшап Герой Советского Союза капитан В.М. Голубев в боевом донесении докладывал, что ни один из летчиков-истребителей прикрывающей группы не мог толком сказать, что же происходило в воздухе над аэродромом Орел-Центральный. Часть летчиков утверждала, что в районе аэродрома барражировало до 12 истребителей противника. Другие летчики, наоборот, «самолетов противника…в районе цели… не видели». Один из летчиков заявил, что слышал по радио, как из группы Ил-2 передавали: «Меня атакуют». Доклады «соколов» 176-го иап сходились лишь в одном: над целью был сильный зенитный огонь и они, «будучи на большой высоте», потеряли штурмовиков из виду. На свой аэродром истребители пришли «поодиночке с интервалом 5-10 минут».

В итоге, не имея огневого взаимодействия в группе и «будучи оставленными сопровождающими истребителями…штурмовики поодиночке и парами были уничтожены истребителями противника в воздухе при подходе к цели и уходе от нее…».

Месяц спустя, 8 июня, с задания не вернулось 12 Ил-2 от 614-го шап 225-й шад: «Все экипажи не вернулись. Причина не установлена».

Через два дня картина та же. При нанесении удара по аэродрому Брянск 10 июня 12 Ил-2 от 571-го шап и 11 Ил-2 от 566-го шап 224-й шад штурмовики «в самый критический для них момент, в момент отваливания от цели», остались без истребительного прикрытия. «Яки» сопровождения от 18-го гиап и 168-го иап 303-й иад на подходе к цели ввязались воздушные бои с истребителями противника и за штурмовиками не пошли. Оставшись без прикрытия, обе группы штурмовиков подверглись атакам до 30–40 Bf-109 и Fw-190. Впоследствии пленные немецкие летчики, участвовавшие в этом бое, показали, что с их стороны действовало 15 истребителей. Штурмовики не сумели организовать оборону, уходили, маневрируя «змейкой». В результате воздушного боя на свой аэродром не вернулось 18 экипажей.

Прямое попадание РС-82 в моторную часть немецкого среднего танка Pz.HI/J

Расследование показало, что столь большие потери обусловлены главным образом ошибками, допущенными штабом 1ВА при организации боевых вылетов и взаимодействия штурмовиков с прикрывающими их истребителями. Начальник штаба 1ВА генерал-майор А.С. Пронин не только не поставил задачу по штурманской подготовке операции главному штурману армии полковнику К.Ф. Олехновичу, но даже не известил его о ней. В результате никакого штурманского расчета операции проведено не было. Директива и плановая таблица взаимодействия, подготовленные оперативным отделом штаба армии, не содержали четких данных о порядке взаимодействия и сборе бомбардировщиков и штурмовиков в группы после удара и о встрече со своими истребителями. Это «дало повод истребителям оторваться от штурмовиков и не искать с ними встречи после атаки аэродрома».

Истребители-блокировщики проявили недисциплинированность, не выполнив поставленную задачу – прикрыть район действия штурмовиков, устремились за группой Пе-2, которая должна была нанести упреждающий удар по аэродрому, но на цель не вышла, а лишь всполошила противника, и он привел в полную готовность все силы ПВО.

Для полноты картины остается добавить, что радиосвязь в полете между группами штурмовиков и истребителей налажена не была, а взлет 32 истребителей от 309-й иад и 23 Ил-2 от 224-й шад фактически шел в прямой трансляции в радиоэфире. Командир 309-й иад подполковник И.И. Гейбо во время взлета своих истребителей и их пристраивания к штурмовикам находился «…на вышке с микрофоном от РСБ…и лично командовал истребителями после взлета при сборе». Причем происходило это безобразие в присутствии заместителя командующего 1ВА генерал-майора И.Г. Пятыхина, который прибыл на командный пункт дивизии «для удобства управления и организации удара».

Были «найдены» и виновники. Штаб 1ВАсчитал, что «…невозвращение 18 Ил-2 является прямым следствием преступных действий истребителей прикрытия. Ввязавшись в воздушный бой с одиночными истребителями противника, наши истребители попросту бросили штурмовиков, а потом потеряли их из виду и не встретили на обратном маршруте в указанном месте сбора». Исходя из этого, главным виновником произошедшего был «назначен» командир 168-го иап: «…Подполковник Пильщиков не проявил настойчивости и командирской воли, не заставил подчиненных выполнить боевой приказ, а вместо этого сам ушел к своей группе и вернулся на аэродром, не интересуясь судьбой штурмовиков». Приказом командующего армией генерала М.М. Громова подполковник К.А. Пильщиков «…за отсутствие воли командира в воздухе» и оставление прикрывающих штурмовиков был отстранен от командования полком и предан суду Военного трибунала.

В выводах отчета по боевым действиям 1ВА за июнь 1943 г. указывалось: «…Необходимо отметить, что в операции по удару по аэродромам противника мы понесли чрезвычайно большие потери, особенно 10.06, которых можно было бы избежать при лучшей организации боевой работы…Необходимо под страхом самого сурового наказания потребовать от истребителей честного выполнения своего воинского долга. Ни при каких обстоятельствах не бросать штурмовиков и бомбардировщиков, а всюду следовать за ними в установленном боевом порядке от взлета и до посадки».

К сожалению, должных выводов командование ВВС КА и воздушных армий все же не сделало. Мероприятия по совершенствованию системы организации боевых действий и взаимодействия истребителей и штурмовиков не были выделены в особо важные задачи учебно-боевой подготовки частей и соединений, вследствие чего проходили в мае – июне в «штатном» режиме, т. е. как обычно – ни шатко ни валко. В результате по этим причинам воздушные армии курского направления в июле – августе понесут значительные потери в летном составе и материальной части.

В середине июня 1943 г. офицер Генерального штаба при штабе 2ВА майор Кузьмичев докладывал маршалу Василевскому, что при существующей системе управления и организации боевых действий во 2ВА «оперативность управления авиацией при ведении боевой работы не будет сохраняться, это особенно почувствуется в период массированных ударов и маневренных действий».