мира сего. Понимая, что главные причины бедствий, которые переживает страна – засилье продажных генералов, плутократии и духовенства, – Северная и Северо-Восточная дивизии торжественно обещают продолжать вооруженную борьбу за полное уничтожение бывшей федеральной армии и ее замену конституционалистской, за учреждение в нашей нации демократического порядка, за благополучие рабочих, за экономическое раскрепощение крестьян путем справедливого раздела земли или путем других мер, должных разрешить аграрную проблему, за наказание представителей римско-католического духовенства, оказывавших материальную и духовную помощь узурпатору Викториано Уэрте».

Карранса, одобряя в общем Торреонский пакт, высказался против созыва Конвента. Вместо него он предложил созвать совет – хунту – генералов и губернаторов. Отказался «первый вождь» признать и пункт 8‑й соглашения, а также преобразовать Северную дивизию в корпус и присвоить Вилье звание генерала дивизии.

Несмотря на сопротивление Каррансы, соглашение способствовало некоторому ослаблению напряженности. «Первый вождь» разрешил поставку угля для нужд Северной дивизии, а Вилья возвратил ему захваченное ранее казначейство.

Между тем Карранса вошел в столицу и объявил себя не временным президентом, как предусматривал Торреонскии пакт, а «первым командующим конституционалистской армией, носителем исполнительной власти». Однако положение его было не из прочных. Ведь весь север страны находился под контролем Вильи, а вокруг столицы действовали неуловимые отряды другого крестьянского вождя – Сапаты.

Надеясь выиграть время, Карранса вступил в переговоры и с тем и с другим. К Вилье был направлен Обрегон.

Вилья хорошо встретил посланца дона Венуса. Почти 20 дней совещались командующие Северной и Северо-Западной дивизий. Наконец они пришли к соглашению: Карранса сохраняет власть до президентских выборов, но его кандидатура, как и любого другого военного командира революционной армии, не должна выдвигаться ни на президентский, ни’на какой-либо другой избираемый пост, иначе Карранса или любой другой вождь революции сможет превратиться во второго Порфирио Диаса.

Дон Венус отказался утвердить и это соглашение. Карранса заявил, что такие важные вопросы могут быть решены только органом, представляющим всю страну, и объявил о созыве в столице 1 октября совещания командиров революционной армии. Одновременно Карранса присвоил, наконец, Вилье звание генерала дивизии.

Но если Каррансе удалось в какой-то степени временно нейтрализовать Вилью, то с Сапатои отношения все время продолжали оставаться враждебными. Сапата потребовал от «первого вождя» осуществления революционной программы «Плана де Айала», то есть немедленного раздела помещичьих земель, а также передачи под контроль Освободительной армии юга пригорода столицы Хочимилько.

Карранса отклонил требования Сапаты.

Опасаясь, что Сапату поддержит Вилья, дон Венус вновь послал Обрегона уговорить командующего Северной дивизией принять участие в совещании. Одновременно Обрегону было поручено установить связи с наименее стойкими командирами бригад Северной дивизии и, обещая им деньги и чины, попытаться перетянуть их на сторону Каррансы.

Вилья и на этот раз радушно принял Обрегона. Он, в свою очередь, надеялся уговорить этого молодого генерала оставить Каррансу и присоединиться к нему. Но Обрегон, заверяя Вилью в своей дружбе, настойчиво уговаривал его подчиниться Каррансе в интересах сохранения единства сил революции.

Выведенный из терпения упорством посланца Каррансы и узнав, что Обрегон устанавливает связи с командирами Северной дивизии за его спиной, Вилья рассвирепел.

– Генерал, – заявил он Обрегону, – или вы измените свою точку зрения, или я прикажу расстрелять вас.

– Что же, генерал, – спокойно ответил Обрегон, – этим вы только себя обесчестите.

Вилья долго совещался со своими командирами.

Обрегон же теперь думал только об одном: как бы выбраться живым из этой клетки со львом. Посоветовавшись со своими командирами, Панчо решил отпустить Обрегона и передать через него дону Венусу, что готов участвовать в созываемом им совещании при условии, если оно будет полномочным утвердить Каррансу в должности временного президента или снять его с этого поста, установить дату новых президентских выборов, принять закон о разделе земель.

Когда Обрегон выехал из зоны, контролируемой Вильей, Карранса отдал приказ разобрать железнодорожные пути. Дон Венус понял, что на этот раз лев вышел из клетки и бросится прямо на него.

22 сентября Вилья опубликовал манифест, в котором объявил Каррансу предателем революции, призвал народ устранить его, создать гражданское правительство и провести социальные и экономические реформы.

«Братья-соотечественники, – писал Вилья в своем манифесте, – мне очень больно требовать от мексиканского народа новых жертв, но я уверен, что каждый честный гражданин увидит, что без этого последнего усилия народа все дело революции пойдет на нет».

И Вилья приказал двинуть свои войска на юг…

По дороге из Чиуауа в Сакатекас на одной из станций к командующему явился высокий и плотный мужчина.

– Генерал, – сказал он Вилье, – моя фамилия Мухика. Я аргентинский гаучо. В Мехико я убил аргентинского консула – врага трудового народа. За это меня посадили в тюрьму. Из тюрьмы я бежал, сражался в рядах Северо-Восточной дивизии за революцию. Читал ваш манифест. Согласен с вами. Примите меня в свою армию.

Вилье понравился смелый аргентинец, которого он тут же определил офицером в бригаду Урбины. Но не прошло и нескольких дней, как Вилье сообщили из столицы, что Мухика завербован генералом Пабло Гонсалесом, военным комендантом города, и получил от последнего поручение убить его, Вилью. Возможно, это поручение дано с согласия Каррансы. Сведения эти исходили из самой полиции, где у друзей Вильи имелись надежные люди.

Вилья велел немедленно доставить к себе Мухику.

– Вот что, гаучо Мухика, ты – предатель. Тебе Пабло Гонсалес поручил убить меня. Если ты храбрый, то выполняй свое поручение. Вот тебе револьвер, стреляй в меня.

Мухика растерялся. Он тут же признался, что действительно получил задание убить Вилью, но вовсе не собирался его выполнить.

– Сохраните мне жизнь, и я убью Каррансу – сказал Мухика.

Это предложение вывело из себя Вилью.

– Я не пользуюсь предателями в борьбе против врагов.

Мухика был расстрелян на перроне, рядом со штабным вагоном Вильи.

Конвент в Агуаскалиентесе

В начале октября в столице открылся Конвент командиров революционной армии, созванный Каррансой. На нем, однако, не было представителей Вильи и Сапаты. Собравшиеся, среди которых было немало сторонников полюбовного соглашения с крестьянскими вождями, постановили перенести свои заседания в город Агуаскалиентес, который находился в нейтральной зоне. Это позволило Вилье направить в Конвент своих представителей.

Агуаскалиентес – небольшой провинциальный городок, затерявшийся в горах Центральной Мексики. 10 октября 1914 года здесь, в местном театре «Морелос», собрались подлинные представители мексиканского народа – командиры революционной армии, свергнувшей ненавистный режим узурпатора Уэрты. Председателем Конвента был избран Антонио Вильяреаль. Он, как и большинство делегатов, не был профессиональным военным (генеральское звание он получил за заслуги в революционной войне). Вильяреаль настаивал на примирении Каррансы и Вильи.

Конвент объявил себя верховным