стал возражать. Как-то так сложилось у нас в команде, что все между собой равны, каждое мнение мы учитываем, но всё равно окончательного решения ребята ждут от меня. Негласно они передали мне роль лидера и командира, хотя я себя таковым не считал.

– Итого получается мы сегодня разместили 70 автономных лабораторий: 10 на орбите Меркурия, 16 – Венеры, 25 – Земли и 19 – Марса, – подвёл итоги Сэм, глядя прямо перед собой в никуда, когда мы по традиции собрались в столовой ужинать и обсуждать произошедшее за день. Видимо, запросил информацию у своего аат-нубу и вывел её в поле своего зрения.

– Завтра приступим к Юпитеру, там планируется разместить 120 таких лабораторий. Думаю, завтра успеем всё сделать. Лабораторий хоть и больше, но нам не надо будет каждый раз возвращаться на корабль и прыгать от планеты к планете, – заключил я.

Затем болтали о том, о сём, рассказывали свои истории из жизни. Когда Сэм рассказывал о том, как прыгнул в реку для спасения чьей-то собаки, я обратил внимание как Лиза восхищённо на него смотрит. И весь остальной вечер замечал, как она то и дело на него бросает взгляды.

После ужина мы разошлись по своим каютам, хотя я заметил, что Ани пошла к Лизе. а я решил связаться с Сэмом:

– Заметил, как Лиза весь вечер смотрела на тебя?

– Хмм, я думал, мне показалось… – неуверенно сказал Сэм.

– Да она прям еле взгляд от тебя отводила.

– А сам-то? Соринку в чужом глазу заметил, а бревно в собственном нет?

– О чём ты?

– Об Ани! Она явно тобой заинтересована!

– Спасибо, Сэм... Я действительно ничего не заметил такого…

– Ладно уж, мы же одна команда! – немного радостно воскликнул Сэм.

Сэм отключился, а я не заметил как уснул, лежа на кровати и размышляя о том, что сказал мне Сэм.

Глава 14. Инцидент/Шерду

Второй день нашей новой работы начался также хорошо, как и первый. Следующим в нашей программе стал, конечно же Юпитер. Это самая большая планета в нашей Солнечной системе, красота которой заключается в ее газовых облаках и множестве спутников, вращающихся на орбите планеты.

Мы даже немного зависли, залюбовавшись невероятно огромными разноцветными полосами и бурями Юпитера. А его спутники – это отдельный разговор. Невероятная захватывающая картина разнообразия и красоты. Каждый спутник представляет собой уникальное сочетание различных характеристик, от размера и формы до поверхностных особенностей и геологической активности.

Как и вчера, каждый рассказывал всё, что знал и помнил о Юпитере и о его спутниках. Например, я узнал, что Ганимед – самый большой спутник в Солнечной системе, по размерам он даже больше Меркурия.

Ганимед является единственным спутником, обладающим магнитным полем, а его поверхность состоит из льда и пород, которые создают потрясающие геологические структуры, такие как огромные каньоны и гряды гор.

Европа – другой захватывающий спутник, чья поверхность состоит из льда и находится под постоянным ледяным покровом. Но что делает его действительно интересным, так это то, что ученые считают, что под этим ледяным покровом может быть жидкая вода, и возможно, даже жизнь.

Ио, с другой стороны, является самым вулканически активным местом в Солнечной системе и имеет более 400 активных вулканов на своей поверхности. Его атмосфера также заполнена различными газами, включая серный диоксид, который придает ему красноватый цвет.

Именно поэтому здесь, у Юпитера, потребовалось такое большое количество автономных лабораторий. Работа была монотонная и сводилась к тому, что мы перемещали сферы лабораторий от Странника метров на триста метров, активировали их, а затем возвращались обратно. Впрочем, ничего нового, всё как и во вчерашний день. Справились бы быстрее со своей задачей, но произошёл один инцидент. Видимо, мы сильно расслабились, до этого момента всё шло очень хорошо.

Где-то в середине рабочего времени, мы попали в небольшое облако метеороидов – множество мелких мини-астероидов, размерами от мелких песчинок до полуметра в диаметре. Основная проблема таких метеороидов в космосе – это то, что они движутся на огромной скорости.

Хут-Гау, конечно, выдержал все их удары, но кинетическая энергия на поверхности планеты и в невесомости – две большие разницы. Всё случилось внезапно и закончилось также быстро, как и началось.

Когда облако прошло дальше мимо нас, Ани паническим голосом закричала, её закрутило вокруг её вертикальной оси, а мы сообразили, что её относит в сторону от корабля. Оказалось, что один из мелких метеороидов повредил крепление троса, а другой пробил у Ани двигатель устройства перемещения, с помощью которого мы передвигались в невесомости.

Ближе всех к ней оказался я, поэтому, не раздумывая, рванул за ней, одновременно отцепляя свой трос, так как Ани отлетела уже достаточно далеко, и длины троса банально не хватило бы. Достаточно быстро догнал её, остановил её вращение, приобнял и начал торможение. Из-за шлема Хут-Гау я не видел её лица, но её плечи вздрагивали. Похоже, Ани сильно испугалась и плакала.

– Всё хорошо. Я успел. Всё хорошо, – повторял я, пока Ани не успокоилась.

– Спасибо, – еле слышно сказала она, – я очень испугалась, что буду бесконечно лететь в никуда.

Я выбрал направление, и мы двинулись в сторону корабля.

– Паника – плохой советчик. Джинни, – обратился я к аат-нубу Ани, – ты почему не успокоила её? А, хотя, ладно...

– Что? – изумлённо спросила Ани

– Лететь в никуда не пришлось бы, Джинни могла сделать так, что ты бы умерла и возродилась на Страннике.

– Тогда зачем ты рванул за мной?

– Не знаю… как-то не было времени думать об этом, – сказал я, смутившись, а Ани после этих слов крепче прижалась ко мне.

Обратно на корабль мы добрались без приключений, заменили Ани крепление троса, закрепили на хут-гау новое устройство перемещения и продолжили работу.

– Точно можешь дальше выполнять работу? – спросил я у неё.

– Да, – кивнула Ани, – ты меня успокоил. Мне уже не страшно, честно.

До конца дня больше никаких происшествий не произошло. Вся работа проходила в штатном режиме, а когда все автономные лаборатории были активированы, я вздохнул с облегчением и дал команду возвращаться на Странник.

Пока проходили аэролок, снимали устройства для перемещения и пока мы все вместе шли в столовую, Ани не сказала ни слова.

Зато за ужином всё накопившееся за день выплеснулось наружу, Ани в