в Штатах, занимался там производством своего главного детища, инструмента «терменвокс», был баснословно богат и женат на чернокожей танцовщице. Но потом внезапно куда-то исчез.

Именно этими поворотами судьбы Термен и заинтересовал Джорджа.

– Вставайте, пьяницы несчастные, – обернулся он к остальным. – Познакомьтесь с великим человеком. Если бы не Лев, у нас не было бы синтезаторов. И что бы мы тогда сейчас играли?

– Честный рок-н-ролл, – пробурчал Джон, но к гостю подошел и подержал его руку в своей.

Его примеру последовали Пол и Ринго. Джордж виновато развел руками:

– Не обращайте внимания на этих невеж. Вчера на банкете они основательно перебрали и соображают сейчас туговато.

– Да, меня Бронислав Валерьянович предупредил, – покивал Лев Сергеевич. – Я тут кое-что захватил, попробую вам помочь. – Он подошел к телефону и набрал номер. – Добрый день. Это буфет? Тут гостям из Англии требуется ваша помощь. У вас случайно не найдется капустного рассола? Прекрасно, несите его как можно скорее. Хотя бы литр. Комната семьсот тринадцать. Ждем-с.

– Рассол мы уже пили, – трагически сообщил Ринго. – Ноль эффекта. Жизнь все так же отвратительна.

– Спокойствие, юноша, – жестом остановил его Термен. – Пили, да не тот. Его еще зарядить надо. Помню, когда мы с Лениным на терменвоксе «Жаворонка» в две руки сыграли, то так расчувствовались, что зашли в кабачок да и наклюкались там до зеленых соплей. Только моим заряженным рассолом потом и спаслись.

Джон посмотрел на Термена поверх очков.

– Простите, где это вы с Лениным напару играли? В мавзолее?

– Зачем в мавзолее? – не обиделся Термен. – В Кремле, в двадцать первом. – Лев Сергеевич глубоко вздохнул. – Если бы не эти торопыги в белых халатах, так и вы сейчас с ним пообщались бы.

– В смысле? – не понял Пол. – Его убили врачи?

– Да нет, он сам умер. А я тогда многими вещами занимался, идей у меня было… – Термен махнул рукой. – Заинтересовался животными, сохранившимися в вечной мерзлоте, некоторых оживил. Тут-то и понял, что и Ильича можно спасти, он как раз только-только скончался. Разработал начерно проект оживления с помощью определенной частоты токов, обратился к Сталину, да поздно уже было: выпоторошили беднягу, внутренние органы вынули и к бальзамированию приступили.

Вошли Йоко и Линда. Линда, отклоняясь назад, несла трехлитровую банку с желтой жидкостью. Бухнула ее на тумбочку и недовольно сказала:

– Лошадей нашли. Сидим в буфете, кофе пьем, тут к нам подходит женщина и говорит: «Вы с „битлами"? Вот для них лекарство» – и хлоп эту банку нам на столик. Мы говорим: «Так сами и отнесите». А она отвечает: «Не понимаю, я плохо говорю по-английски». И сколько мы ей ни втолковывали, чего хотим, так и не поняла.

– Это по-нашему, – усмехнулся Лев Сергеевич. – Когда надо вам – не понимают, а когда им – понимают хоть по-китайски.

– Кстати, – Линда подбоченилась, – скажи-ка мне, милый, что это ты вчера шептал на ушко той размалеванной официантке?

Пол совершенно не помнил эпизод с официанткой, но он привык не спорить с Линдой и отозвался наугад:

– Я ей сказал: «Отстань, сука, я сильно женат». Линда вздохнула и махнула рукой:

– Ты неисправим.

– Ну что, давайте лечиться, – предложил Лев Термен. – Где у вас тут стаканы?

Йоко поставила на стол стаканы и бокалы.

– Итак, подзарядка, – сказал Термен и снял с банки полиэтиленовую крышку. Затем вынул из кармана напоминающий авторучку стержень, подсоединил к нему извлеченный из другого кармана шнур с электрической вилкой, воткнул ее в розетку и опустил стержень в банку. По поверхности желтой жидкости пошли волны. У всех на секунду заложило уши, а на улице вдруг залаяли собаки. Жидкость вскипела и успокоилась.

– Химия? – поморщилась Йоко.

– Физика, – возразил Термен и разлил рассол.

Ринго выпил первым и сел на диван, прислушиваясь к своим ощущениям. Страдальческое выражение на его лице сменилось удивленным. Он подошел к столу, налил и выпил еще один стакан. По его физиономии разлилось блаженство.

Джон был следующим. Он отпил полстакана и понял, что хочет прямо сейчас пробежать стометровку. А допив, объявил о готовности осилить марафон. Пол поделился такими же переживаниями, сказав, что хочет свернуть горы. Ну или хотя бы сходить на экскурсию по Москве.

– Чем вы зарядили эту жидкость?! – спросил Джон.

– Это секретная разработка, – ответил Лев Сергеевич скромно. – Для наших слуг народа. В основе – молекулярно-частотное структурирование воды… Но, представьте, эту разработку засекретили настолько, что никто ею так и не воспользовался. Так что, боюсь, за нее я уже не получу вторую Сталинскую премию. Но не этого жалко. Жалко, что «дядюшка Альберт» меня уже не похвалит. Как когда-то, в тридцать пятом.

– Анкл Алберт? Эйнштейн? – понятливо покивал Пол, делая большие глаза остальным.

– Он самый, – подтвердил Термен.

– Вы с ним и с Лениным втроем пили? – поинтересовался Джон.

– Нет-нет, с Лениным мы пили в Москве, а с Эйнштейном в Нью-Йорке.

Йоко наклонилась к уху сидящего в кресле Джорджу и тихонько спросила:

– Что за старикашка? С такой обширной манией величия.

– Простите, Лев, – поднялся Джордж, – я не представил вас дамам.

– И наоборот, – заметила Линда.

– Вот именно, – кивнул Джордж. – Это Линда – жена Пола, – лаконично сообщил он. – Это Йоко – жена Джона. А это – Лев Термен, – продолжил он и тут уж расцветил свою

речь всеми известными ему восторженными выражениями – от «гениальный изобретатель» и «создатель первого в мире электрического музыкального инструмента» до «человек уникальной судьбы, на равных друживший со всеми великими людьми первой половины двадцатого века»…

Он говорил и говорил, а Лев Сергеевич при этом и не думал смущаться, а наоборот, улыбаясь, покачивал головой.

– Джордж, хватит, – остановила Харрисона Йоко. Тот осекся. – Было бы интереснее услышать подробности из первых уст. Мистер Термен, вы расскажете нам о себе и обо всех своих знаменитых друзьях?

– Расскажу, – пообещал он. – Но сначала у меня вопрос. Вот молодой человек, – указал он на Пола, – высказался в том смысле, что не прочь прогуляться по Москве. Так, может, пройдемся? А по ходу я буду вам все рассказывать. Душновато тут у вас.

«Битлы» переглянулись. Несколько минут спустя они уже выходили из номера. Неожиданно Термен двинулся не налево по коридору, куда, казалось бы, следовало идти к выходу, а направо.

– Мистер Термен, вы уверены, что мы пошли правильно? – спросил