Фургон едет по неровным улочкам. Каждый раз, когда машину трясет, ребята подлетают и бьются о железные стенки.

Риса закрывает глаза. Она сердится на себя за то, что скучает по ребенку. Девочка попала к ней, возможно, в худший момент ее жизни, была ей обузой – так почему Риса должна по ней скучать? Девочка вспоминает о том, что было до Хартландской войны, когда нежеланных детей не было – можно было просто сделать аборт. Что чувствовали тогда женщины, избавившись от плода? То же, что и она? Облегчение от того, что нежеланный ребенок не появится на свет, что не придется отвечать за маленькое существо, которое было им не нужно? Или смутно жалели о содеянном, так же, как она?

Риса думала о подобных вещах, еще когда жила в интернате и получала назначение на дежурство в детском отделении. В огромном зале стояли сотни одинаковых кроваток, и в каждой лежал ребенок, оказавшийся не нужным своим родителям. Эти малыши становились обузой для государства, которому с трудом удавалось выкормить их, не говоря уже о том, чтобы утешить и воспитать надлежащим образом.

«Нельзя изменить закон, не изменив сначала человеческую природу», – часто повторяла одна работавшая там медсестра, оглядывая тысячи плачущих младенцев. Ее звали Гретой. Всякий раз, когда Грета говорила что-то подобное, тут же рядом оказывалась другая медсестра, которая уважала новые порядки. Она отвечала Грете, что «нельзя изменить человеческую натуру, не изменив сначала закон». Грета не возражала, только укоризненно вздыхала и возвращалась к работе.

Риса никак не могла решить, что лучше – сотни или даже тысячи никому не нужных детей или операция, позволяющая избавиться от ребенка еще до рождения? Приходя на дежурство в детское отделение, Риса каждый раз приходила то к одному выводу, то к другому.

Медсестра Грета была достаточно пожилой, чтобы помнить, что было до войны, но редко рассказывала о тех днях. Большую часть времени и сил она посвящала работе, потому что на одну медсестру приходилось пятьдесят. «Ты должна правильно расставить приоритеты», – говорила она Рисе. «Люби тех, кого успеваешь, – добавляла она, – а за остальных приходится только молиться». Риса запомнила ее слова и выбрала нескольких младенцев, которым посвящала большую часть дежурства. Этим детишкам Риса сама дала имена, хотя обычно их случайно выбирал компьютер. Почему бы и нет, думала Риса, ведь ее собственное имя было необычным. «Твое имя – сокращение от сонриса, – сказал ей однажды мальчик-латиноамериканец. – Это значит “улыбка”». Риса не знала, есть ли в ней испанская кровь, но ей нравилось так думать. По крайней мере, эта версия хоть как-то объясняла происхождение ее имени.

– О чем думаешь? – спрашивает Коннор, вырывая Рису из плена воспоминаний и возвращая к зыбкой, как сон, реальности.

– Не твое дело, – отвечает Риса.

Коннор на нее не смотрит. Такое впечатление, что его вниманием всецело завладело большое пятно ржавчины на стене фургона.

– Ты не жалеешь о том, что оставила ребенка? – спрашивает Коннор.

– Конечно, нет, – отвечает Риса с оттенком негодования в голосе, словно сам вопрос ее слегка задел.

– У Ханны ей будет хорошо, – говорит Коннор. – Лучше, чем у нас, и уж точно лучше, чем у той коровы, которой подкинули малышку.

– Я знаю, что облажался, когда побежал к крыльцу, – помедлив, продолжает Коннор, – но для нас все кончилось хорошо, и ребенок попал в надежные руки, верно?

– Не облажайся так еще раз, – говорит Риса и замолкает, не желая продолжать разговор.

Роланд, успевший перебраться в начало кузова, к окошку, через которое видно кабину грузовичка, спрашивает водителя:

– Куда мы едем?

– Ты у меня не спрашивай, – отвечает мужчина. – Мне дают адрес, и я туда еду. Мне платят не за то, чтобы я отвечал на вопросы.

– Да, это точно, – говорит парень, уже сидевший в кузове, когда грузовик стоял у магазина Сони. – Нас уже давно возят туда-сюда. Из одного укрытия в другое. Там несколько дней, потом еще где-то. И все ближе к месту назначения.

– Может, хоть ты скажешь, куда мы едем?

Парень оглядывается, надеясь, что кто-нибудь из товарищей возьмется ответить за него, но никто ему на помощь не приходит.

– Ну, это только слухи, – говорит он наконец, – но я слышал, что место нашего назначения называется Кладбищем.

Никто не комментирует сказанное. В наступившей тишине слышно только, как жалобно дребезжат металлические сочленения кузова.

Кладбище. От этого слова кровь стынет в жилах, и Рисе, успевшей уже основательно замерзнуть на железном полу, становится еще холоднее. Хотя она подтянула колени к груди и обхватила их руками, ей все равно холодно. Коннор, вероятно, услышав, как она стучит зубами, обнимает ее за плечи.

– Мне тоже холодно, – говорит он. – Давай погреемся?

Поначалу Риса испытывает желание немедленно сбросить руку Коннора, но, когда это проходит, она с удивлением обнаруживает, что ей хочется прижаться к нему как можно теснее. Так она и делает. Положив голову на грудь мальчика, Риса затихает, слушая, как бьется его сердце.

УКРАИНА. РОДИЛЬНЫЙ ДОМ № 6. 2000 ГОД

…Репортаж Би-би-си посвящен молодым женщинам из города Харьков, родившим здоровых детей, которые впоследствии были украдены у матерей персоналом родильного дома. Врачи вводили рожениц в заблуждение, говоря, что их дети родились мертвыми. В 2003 году власти дали разрешение на эксгумацию тридцати тел детей, считавшихся умершими при рождении в родильном доме № 6.

Активистка движения в защиту детей была допущена на вскрытие. Сделанная ею видеозапись впоследствии попала в редакцию Би-би-си и в Совет Европы. В появившемся вскоре докладе Совета говорилось о сложившейся практике торговли органами детей, украденных у матерей непосредственно после родов, и о заговоре молчания, в котором замешан персонал ряда родильных домов. К отчету прилагались фотографии расчлененных эксгумированных тел, из которых были изъяты внутренние органы, включая мозг. Известный британский судебный медик заявил, что расчленение тел не является частью процесса вскрытия, которое проводится в случае смерти новорожденного. По его мнению, это было сделано для того, чтобы извлечь из костного мозга стволовые клетки. Персонал родильного дома № 6 отверг все предъявленные обвинения.

Репортаж Мэтью Хилла, корреспондента Би-би-си, специализирующегося в области здравоохранения.

ВВС NEWS: сайт BBC.com

http://news.bbc.co.uk/go/pr/fr/-/2/hi/europe/6171083.stm

Опубликовано: 2006/12/12 09:34:50 по лондонскому времени. ® ВВС ММVI

– Никто не скажет тебе, чего хочешь ты сам, – говорит Льву его новый товарищ. – Придется самому разбираться.

Мальчики идут вдоль железной дороги, проложенной по равнине, поросшей густым кустарником.