На этот раз ему не приходилось тащить стесняющую движения кабину. Зато на хребте поблескивала серебристая конструкция, что-то вроде седла с рогом-рукоятью. Свитер сменил легкий доспех из металлических чешуек и кожи, напоминающий его собственную шкуру.

У самой земли ящер выровнял полет и сделал плавный круг над площадкой, подняв ветер и почти задевая лапами землю. Шапка Рэймуса, которую он только что нахлобучил, снова слетела. Когда Варгар пролетал мимо Кроверуса, черная плеть захлестнулась вокруг шеи ящера как раз в том месте, где ее защищал доспех. Второй рукой дракон ухватился за рог и на ходу запрыгнул в седло. Почувствовав наездника, Варгар оттолкнулся от земли и взмыл ввысь, вращаясь вокруг своей оси. От этого зрелища захватывало дух. Я прильнула к окну, вцепившись в чугунные розы.

Набрав высоту, зверь лег на крыло параллельно земле. Пролетая мимо башни, он выпустил в мою сторону дым в форме сердечка. Кроверус, на котором снова была маска, ожег меня разъяренным взглядом (что я на этот раз сделала не так?), пришпорил его пятками и потянул за плеть. Ящер немедленно повиновался и взял курс прочь от замка. Когда он стал размером с кошку, небо вздрогнуло и пошло рябью — значит, преодолели воздушную завесу вокруг горы. Вскоре рябь прекратилась, и по ту сторону осталось лишь мутное, быстро удаляющееся пятно.

Я вздохнула и отошла от решетки. Ладони саднило — чугунные шипы оставили на них капельки крови. Я ополоснула руки из кувшина и вернулась к вышивке.

Интересно, куда это отправился Кроверус? Готова поклясться, на одну из своих таинственных встреч, о которых упоминал Хоррибл. Тем лучше для меня: никто не побеспокоит.

От этой мысли я начала орудовать иглой с удвоенным рвением, приговаривая заклинание и расчесывая кожу. В этот вечер дракон на панно обзавелся лицом. Особое внимание я уделила клыкам и рассыпающему искры взгляду. По-моему, получилось очень похоже.

— Зубы достаточно длинные, господин Кроверус? — поинтересовалась я, затягивая очередной стежок. — Как насчет стекающего с них яда? Что, считаете это отличной идеей? Ваше желание для меня закон!

Мне показалось, тканый дракон усмехнулся.

Когда глаза окончательно перестали что-либо видеть от усталости, я открепила панно от рамы и расстелила на полу. Вышивка была готова меньше чем наполовину, но этого должно хватить для первичной проверки. Я прочистила горло и срывающимся голосом приказала:

— Вверх.

По ткани пробежала мелкая дрожь, краешек приподнялся, упал, следом вспучилась середина. Шелковый лоскут выгнулся, сделал усилие, уперся в пол уголками и поднялся на два пальца в воздух. Пару секунд парил, а потом обессиленно рухнул обратно.

Я радостно вскрикнула и опустилась рядом на колени.

— Умница, — прошептала я, гладя его. — Теперь отдыхай.

* * *

Когда зашел Хоррибл с ужином, панно уже снова вернулось на раму.

— Пирог с тапиокой слегка попахивает селедкой, не обращайте внимания. Сегодня ветрено, в дороге все перемешалось.

— Я видела, господин Кроверус куда-то улетел? Это не опасно в такую погоду?

— Пустяки, хозяин и не в такую летал.

За лаконичным ответом и поджатыми губами читалась детская обида: Кроверус не рассказал ему о цели своих еженедельных отлучек, и слуга видел в этом знак недоверия.

— Как вам моя вышивка?

— Делаете успехи! — искренне похвалил Хоррибл и, заложив руки за спину, принялся внимательно изучать полотно. — Ну и морда, аж жуть! — Он ткнул в результат сегодняшних усилий и повернулся ко мне. — Это кто-то из врагов драконьего народа?

— Самый страшный, — кивнула я. — Вы ведь расскажете хозяину, как я стараюсь и беспрекословно его слушаюсь?

— Непременно, принцесса.

— Один лишь намек на улыбку и доброе слово с его стороны подействуют лучше любой микстуры послушания. Кстати, ее уже привезли?

— Увы…

— Какая жалость!

* * *

Глупость — это повторение одних и тех же действий с ожиданием разного результата. Поэтому нынешней ночью я подготовилась ко сну лучше, чем в предыдущие: привязала чулком (их прислали вместе со сменным платьем) правую руку к столбику кровати, хорошенько затянула узел зубами и подергала, проверяя. Потом легла лицом в подушку, чтобы хоть немного унять жар, поелозила щеками, ловя остатки прохлады, и попросила сон прийти поскорее.

Проснулась, чувствуя тяжесть в правой руке. На конце чулка болтался выломанный столбик. Это уже ни в какие ворота! Я раздраженно отвязала его, для чего снова пришлось пустить в ход зубы, и собралась постучать в дверь, перед которой пробуждалась уже третью ночь подряд, но вовремя одумалась. И что бы ты сказала разбуженному и, несомненно, злому дракону, Ливи? Я представила, как пытаюсь убежать, плеть захлестывается вокруг щиколотки и тащит меня, брыкающуюся и цепляющуюся за ковер, обратно. Нет уж, как-нибудь сама с этим разберусь.

Тут в спальне завозились, и я едва успела шмыгнуть за ближайший угол, как дверь отворилась. На драконе все еще были вчерашний костюм и маска. Похоже, он только что вернулся и на минутку заскочил в комнату. Мой взгляд упал на кроватный столбик, так и оставшийся лежать в коридоре, в двух шагах от его двери, и внутри поднялась паника. Но дракон, не глядя по сторонам, двинулся прочь по коридору.

Я подождала, пока он скроется за поворотом, и вышла из укрытия. Секунду поколебалась, а потом последовала за ним. В чем же ваша тайна, господин Кроверус? Возможно, если я это выясню, то получу рычаг давления на дракона. Ну, а если не выясню, то просто лопну от любопытства!

Коридор вывел на площадку рядом с лестницей, но хозяина замка и след простыл. Я разочарованно выдохнула: упустила. И двинулась туда, где, по моим представлениям, располагался холл, надеясь, что от него удастся найти дорогу до башни.

Про брошенный столбик вспомнила лишь несколькими этажами ниже, но не стала возвращаться, боясь заплутать.

Мелодичные звуки застали меня на середине лестницы. Легкие, мурлыкающие, они то порхали впереди, дразня и маня, как кукурузная фея, то настигали сзади, то залетали сбоку. И я пошла за этой кукурузной феей. Музыкальная ниточка временами становилась совсем тонкой, но ни разу не оборвалась, как вчера. Откуда же здесь музыка? Даже не музыка, а что-то напевное, по-домашнему уютное…

Она привела меня к дверям, створки которых в сомкнутом состоянии превращались в крону дерева, и тут же упорхнула. Сейчас правая сторона была приоткрыта, как и вчера… Лицо перестало щипать. Я дотронулась до скулы и положила ладонь на створку, догадавшись, кто находится по ту сторону. Меня охватила дрожь: страх, любопытство, досада, желание продлить мгновения, свободные от зуда… Я прекрасно знала, чем рискую, но не устояла перед соблазном.

Скользнув внутрь, сразу спряталась за накрытым бархатом постаментом в углу, благо уже знала его местоположение. Густая тень обеспечивала надежность убежища. Если прошлой ночью залу наполнял мягкий лунный свет, то сегодня его вытеснило сияние свечей. Они рассыпались огоньками по всему залу, как грибы после дождя, отражаясь всюду: в паркете, хрусталиках люстры, на шелке ширм. В окно дул холодный ветер, развевая занавески, но лепестки пламени не гасли, только яростнее трепетали, и свечи оплавлялись на паркет, рисуя дорожки из воска и огня.