осталось время, вырезал ножом несколько полос плотной коры. Собственной морт пока хватало только на самые-самые простые действия, но с каждым разом её оседало в крови всё больше. Теперь эстра мог сам, не прибегая к спутнику, зажечь сухую траву, залатать прореху на плаще или на рубахе. Вечером он хотел попробовать спаять края полос из коры, чтобы получился ковш или котёл. Такая посудина, наполненная водой, вполне выдержала бы огонь – для приготовления похлёбки этого должно было хватить.

После небольшого отдыха путники двинулись дальше. В узкую тропку вскоре влилась ещё одна, бегущая с юга, и идти стало удобнее. Кое-где у обрывов даже попадались вбитые в склон вешки с обозначением опасных мест. Розовато-прозрачное мельтешение морт на горизонте сменилось сперва облачной полосой, а затем – чередой быстро приближающихся туч. Через два с половиной часа, задолго до вечера, Алар понял, что если он не хочет намокнуть – искать ночлег надо прямо сейчас.

– Тут где-то землянка должна быть, – сказала Рейна, посмотрев на очередную вешку. – Смотри, тут три камня у неё сложены, как домик. Мне отец такую штуку в лесу показывал. Наши, из поселения, тоже на тропах пометки ставят, чтоб путникам легче было.

– Землянка, говоришь, – задумчиво пробормотал Алар, вглядываясь в быстро темнеющее небо и опасные сполохи вдалеке. – Что ж, поищем. Я такого не помню, но тебе видней – ты здесь выросла, – ободрил он Рейну. – Куда идти, по-твоему?

– Не знаю, – растерялась девочка. – Я только знак вспомнила, а где землянка может быть – кто её разберёт.

Алар огляделся, особенно пристально следя за морт. Плотнее всего она собиралась чуть вдали, там, где густо росли хвойники – этакая небольшая рощица на пологом-пологом склоне.

– Давай туда заглянем, – предложил эстра, подмигнув Рейне. – А ты смотри и запоминай – морт частенько собирается вокруг человечьего жилья. А ещё вокруг тех мест, которых касались киморты.

Он оказался прав.

Вход в землянку нашли сразу, хотя трудно было назвать достойным жилищем десяток-другой бревен, врытых в склон для укрепления стен и потолка. Над входом располагался навес из хвороста и дёрна, проросший травой насквозь. Зато внутри обнаружился выложенный камнями очаг и небольшой запас дров, сыроватых, но вполне пригодных для костра. Пока оставалось время до грозы, Алар наломал веток на лежанку и притащил из рощи две большие рогатины – поставить крест-накрест на входе, от зверей. Умница Рейна тоже без дела не сидела – принесла ещё хвороста про запас, так, чтобы хватило на всю ночь.

– А здесь места много, – с приятным удивлением удостоверился Алар, осмотрев землянку повнимательней. – Пожалуй, человек шесть разместятся.

– А то и десять, – поддакнула Рейна, отскабливая кисловато пахнущие клубеньки от земли. – Если потеснее лягут. Так ты покажешь, как костёр делать?

– Покажу, – улыбнулся Алар.

Где-то вдалеке громыхнула гроза.

…Конечно, с первого раза обуздать морт и заставить её делать то, что хочется, у Рейны не вышло.

Но Алар был терпелив – так, словно где-то в крови таилось знание, как правильно объяснять и где ошибки могут поджидать молодого киморта. Решив не тратить время зря, он сперва смастерил котелок, поставил вариться похлёбку и только потом начал урок. Небо к тому времени так плотно обложило тучами, что стало темно, как ночью.

– Нет, смотри сюда. И всё время помни, – терпеливо повторял он. – Манипуляции с морт – это энергия, мысль и стремление. Представь, что сама по себе она текучая, словно вода. Своей силой ты сгоняешь её в одно место – да, так, это ты уже умеешь… Потом придаёшь ей твёрдость, вложив мысль. А стремление – изменение формы. Вот представь, что ты – это зима, которая сперва замораживает воду-морт, а потом стремлением вырезает изо льда, что нужно. Поняла?

– Поняла, – сосредоточенно кивнула Рейна – как и в первый, и во второй, и в десятый раз. Неудачи, похоже, не слишком её пугали.

– Тогда смотри, что именно я делаю, чтобы вложить мысль. Эй, опять отвлеклась?

Рейна наморщила лоб и повернулась к входу, заложенному двумя рогатинами.

– Идёт кто-то. Мне кажется, я голоса слышала.

– Голоса? – Алар встал, чувствуя, как тяжелеет звезда спутника над плечом. – Так, урок закончен, Рейна. Надо гасить костёр. Жаль, что я не догадался завесить чем-нибудь вход в пещеру… Впрочем, уже поздно об этом думать. С дороги вроде бы нас увидеть не должны.

Морт накрыла костёр плотным облаком; языки пламени затрепетали, прижимаясь к земле, а затем погасли совсем. Колючие лозы по обеим сторонам от входа поползли друг к другу, переплетаясь густо, как нити на ткацком станке. Алар рефлекторно сжал кулаки, размазывая по ладони липкую, быстро сохнущую кровь. Горячая пульсация под ногтями постепенно унималась, и чувство, будто их кто-то медленно вытягивает щипцами, выцветало, отступая на второй план. Спутник бледной звездой вспорхнул за плечо, готовый, если понадобится, снова вырасти до громады, заслоняющей целый мир.

Однако Рейна ничего не заметила.

– А если увидят, плохо будет? – удивилась она. – Пусть подходят, здесь места на всех хватит. Гроза скоро, как живого человека без крыши над головой оставить?

– Что, хадаров тоже к очагу пригласим? – шёпотом переспросил Алан. – Вздыхаешь? Сначала узнаем, кого занесло в горы в такую непогоду, а потом думать будем, пускать или нет. Пойми, я теперь за тебя отвечаю как за собственную ученицу, пока до ближайшего цеха не доведу.

Он осёкся. Голоса послышались совсем близко – или это ватная