Анриетта перекрестилась при воспоминании о безвременной кончине своих родителей от лихорадки. Она была тогда так одинока, в таком отчаянии, что собиралась остаться в старых девах до скончания века. Поэтому, когда в ее жизни появился Александр Дювалон, она была рада и ему. Но их брак превратился в десятилетия издевательств и насмешек.

Что ж, она сделает все, что он ждет от нее для этого дурацкого бала, более того, она даже проявит определенную долю энтузиазма, поскольку собиралась сорвать его план. Вот так! Ведь это вопрос выживания ее дочери. Она была уверена в своей победе. Ведь на ее стороне святые, которым она с таким усердием молится. Ради своей дочери она готова страдать так же, как они страдали за свою веру.

Несмотря на свои мрачные мысли, Анриетта улыбалась. Она радовалась тому, что утерла Александру нос с бальным платьем для Алисы. Она уже давно поняла, что лучший способ позлить мужа – это сделать то, что он просит, сделать это точно и быстро. Чем меньше повода для недовольства, тем сильнее он злится.

Анриетта свернула с аллеи на дорогу, ведущую к поместью Вильнев, и, несмотря на теплую погоду, поежилась. Были и другие причины, почему она избегала приезжать сюда. Слухи об отношениях ее сына и Лилиан давно достигли ее ушей. Говорили также о ребенке. Анриетта знала, что у Лилиан есть сын, но она никак не хотела верить, что Филипп мог связаться с полукровкой, да еще и позволить ей родить ребенка. Анриетта с молоком матери впитала истину о том, что смешение кровей, рас и даже просто народов – это большой грех. Ее вполне устраивали объяснения сына, когда он говорил ей, что часто ездит в Вильнев и иногда остается на ночь, чтобы приглядывать за домом и рабами.

Нет, эти слухи не могут быть правдой. Ее сын не такой. Да и Александр не посмел бы послать жену для разговора с любовницей сына. Его жестокость не могла зайти так далеко.

Несмотря на свои неприятные воспоминания, Анриетта с любовью смотрела на дом. Он был строг, но прекрасен. И содержался в идеальном состоянии. Псевдогреческий храм, окруженный дорическими колоннами, – строго и со вкусом. Дом практически не использовался. На самом деле это было то немногое, о чем Анриетта смогла договориться с Александром: дом и земля должны достаться в идеальном состоянии их дочери, когда она найдет себе спутника жизни.

Она натянула поводья, останавливая лошадь перед парадным входом. Когда она выбиралась из брички, к ней подошел мальчик.

– Давайте я вам помогу, мадам Анриетта.

Она узнала в мальчике сына Лилиан.

– Ничего, ничего. Я приехала повидать твою маму.

– Позвать ее?

– Нет, я поговорю с ней в доме. В бричке несколько мотков ткани, позови кого-нибудь.

– Да я сам.

С этими словами Азби вытащил два свертка и пошел к дому.

– А почему ты не играешь с другими ребятами?

– А они не любят меня, потому что я слишком светлый и разговариваю, как белый. Ну и черт с ними, я тоже их не особо-то и люблю. Я вырасту и уеду отсюда куда подальше.

В дверях появилась Лилиан.

– Мадам Анриетта, Азби, наверное, совсем вам надоел?

– Нет, нет. Но будет лучше, если мы поговорим наедине.

– Конечно. Азби, иди погуляй.

– Ну, мам!

– Я сказала, иди погуляй.

Надув губы, Азби вышел на улицу, оставив женщин на кухне.

– Не желаете выпить чего-нибудь прохладительного, мадам Дювалон?

– Да, вода со льдом и лимоном была бы в самый раз.

Анриетта присела на краешек стула и, взяв стакан с напитком из рук Лилиан, с удовольствием выпила.

– Ну вот, уже лучше, в следующий раз надо будет взять с собой кого-нибудь.

– Непременно, мадам, дороги здесь стали опасными. Даже днем.

Анриетта поерзала на стуле. Ей всегда было неловко отдавать приказания рабам.

– Меня прислал герцог. Ты, наверное, знаешь, что он устраивает бал в июле, в субботу, третьего числа, если уж быть точной. Так вот, он хочет, чтобы гостей встречали негритята, одетые в одинаковые зеленые с золотом костюмы. Ты же знаешь, как он любит все одинаковое. Вот… Ах да, он хочет, чтобы твой Азби тоже был среди этих негритят. Они будут все примерно одного роста.

– Хорошо, мадам, но мне нужно снять мерки со всех ребят, а начну я с Азби прямо сегодня.

– Что ж… Ой, чуть не забыла, герцог сам нарисовал эскизы.

Анриетта протянула листок с эскизом костюма. Лилиан развернула бумагу и с трудом сдержала улыбку.

– Это будет несложно, мадам, я быстро справлюсь. Может быть, еще лимонаду?

– Нет, нет, мне пора.

Анриетта вскочила и, словно боясь чего-то, засеменила к выходу, оглядываясь. Еще пара минут, и ее бричка пылила по дороге к аллее.

Часы в доме поместья Виктуар пробили полночь, но все спали, и некому было следить за ходом времени. Вдруг в комнате Дениса зажегся свет. Стараясь не шуметь, мальчик оделся и натянул башмаки. На цыпочках он вышел в коридор, но когда шел мимо комнаты сестры, то дверь отворилась, и Флер высунула голову в проем.

– Куда это ты собрался? – спросила она сонным голосом. – На дворе же еще темно.

– Тише ты, разбудишь дедушку и испортишь все.

– Неужели ты все-таки решился?

– Ну кто-то же должен это сделать?

– Што шделать, што? – прошепелявила спросонья Бланш из-за спины Флер, она тоже проснулась.

– Наш брат собирается идти на кладбище.

– Ой, мамочки, а зачем?

– Вы же слышали, что сказала тетушка Лолли?! Призрака может привлечь только земля из свежевырытой могилы.

– Так ты собираешься на могилу месье Жана Луи? А тебе не кажется, что это как-то не по-соседски? – спросила Флер.

– Денис, а я? А как же я? Возьми меня! – заныла Бланш.

– Цыц, малявка! – Флер нахмурила брови и добавила: – Ты еще слишком мала для таких похождений. К тому же будет гроза.

– А ты-то откуда знаешь? – спросил Денис.

– Потому что жабы выползли на берег перед закатом.

– Глупости, глупости и дурацкие предрассудки, – прошептал брат.

– Ха, а как же твоя земля с могилы и призраки?

Флер вздернула нос и с вызовом посмотрела на брата. Вдруг вспыхнула молния, а через несколько секунд сыпанул ливень. Бланш испугалась и убежала в спальню, спрятавшись с головой под одеяло.

– Пожалуй, стоит надеть мою куртку. У нее хоть карманы есть.

– Пойти с тобой? – преданно, хотя и без энтузиазма, спросила Флер.

Денис выдержал театральную паузу, прежде чем ответить: