— Если бы мы были любовниками, я бы решил, что ты ревнуешь.

— Я просто пытаюсь соответствовать своей роли. Ничего личного, только обстоятельства. Вы сами хотели, чтобы я изображала вашу фаворитку. А какая фаворитка потерпит такой интерес к сопернице?

— Да практически любая, — отозвался Рауль. — Но могу тебя успокоить: мой интерес к этой женщине совершенно другого рода.

— Только не говорите, что вас занимает ее бессмертная душа. Не то я сейчас расплачусь от умиления.

— Хотел бы я на это посмотреть. Нет, до ее души мне нет никакого дела; мне любопытны исключительно ее руки.

— Я даже боюсь спрашивать, чем они так примечательны.

— Во время предыдущего приема она стащила из зала золотую статуэтку, работу самого лучшего из мастеров, — подарок короля Карла.

— И что же, вы решили самолично проследить за тем, чтобы на сей раз бедняжка ушла с пустыми руками? Почему не предоставить это дело офицерам охраны?

— А я и предоставил. Но мне хочется понять, как она умудрилась все это провернуть.

Учитывая размеры бюста леди Готлиб, у меня возникли кое-какие предположения касательно того, где именно она спрятала статуэтку. Но делиться своими подозрениями с принцем я не стала.

— Ваше высочество. — Бесшумно приблизившийся к нам лакей застыл в низком поклоне.

— В чем дело?

— Прибыл посыльный от графа Кронвуда. Он говорит, что ему велено вручить вам в собственные руки донесение и что дело не терпит отлагательств.

— Передай ему, что я сейчас приду.

Лакей с поклоном удалился.

— Неприятности? — лаконично спросила я.

Вид у Рауля был мрачный.

— Приятные новости редко бывают срочными. А это послание — из северной провинции, где назревают крупные беспорядки. Я скоро вернусь.

Прихватив по дороге Ридза, принц вышел в ту же дверь, через которую недавно удалился лакей. Минут через пять лакей возвратился в залу, приблизился к одному из присутствовавших на приеме советников, шепнул ему что-то на ухо, и тот также поспешил к выходу. Выражение лица советника было при этом весьма встревоженным.

Я ждала. Время тянулось медленно. Приблизительно через четверть часа Рауль вернулся в залу, но лишь для того, чтобы принести послу свои сожаления (приносить извинения человеку его статуса не полагалось) в связи с необходимостью немедленно покинуть прием.

— Что-то случилось? — Я перехватила принца сразу после того, как он простился с послом.

— Беспорядки на севере грозят перерасти в полноценное восстание. Я срочно еду на встречу с архиепископом.

— Вы вернетесь завтра?

За окнами уже было темно.

— Нет, сегодня же вечером, в крайнем случае ночью. Дел сейчас предостаточно, и откладывать их на завтра нельзя. Иду!

Его высочество уже поджидала целая делегация, состоявшая из двух советников, трех офицеров, Ридза и графского посла. Бросив на меня последний взгляд, принц вышел из залы.

Я тоже не собиралась надолго здесь задерживаться. Раз уж так сложилось, мне нечего делать на этом приеме. Вопрос оставался только один: следовало ли мне с кем-либо прощаться или я могла со спокойной совестью ускользнуть, не привлекая ничьего внимания? Я как раз раздумывала над этой задачей, когда, бойко стуча каблучками по паркету, ко мне приблизились две фрейлины принцессы. Одна из них, та самая Эльвира, с которой мы так неудачно столкнулись у принца в опочивальне, остановилась справа от меня, вторая, рыжеволосая Отилия, — слева.

— Ты еще здесь, выскочка? — спросила Эльвира, не по-светски упирая руки в бока. — Как ты вообще осмелилась появиться в высшем обществе?

— Убирайся отсюда немедленно! — поддержала ее Отилия. — Твое место на конюшне, вот там и ошивайся.

Еще полминуты назад я как раз собиралась покинуть залу, но после такого приветствия мои планы резко изменились.

— Я была сюда приглашена точно так же, как и вы, — заявила я. — Так что уходить никуда не собираюсь.

— Что? — Эльвира сделала вид, будто не расслышала. — Я не поняла. Она что, посмела открыть рот?

— Ну конечно, — усмехнулась Отилия, — она же Говорящая. Может быть, нам сделать ее Молчащей?

— Прямо здесь будете делать или в коридор выйдем? — съязвила я. — Только предупреждаю сразу: может пострадать маникюр. Так и знала, что вас это смутит.

— Советую тебе стать незаметной серой мышью, какой ты всегда и была, — прошипела Отилия с такой злостью, что меня передернуло. Уж очень резко весь облик субтильной рыженькой девушки диссонировал с ее интонацией. — Тебе здесь никто не рад. А принц ушел, и заступиться за тебя некому.

— Дамы, вы ведете себя неприлично, — жестко произнес женский голос.

Подмога пришла с настолько неожиданной стороны, что я застыла с вытянувшимся лицом.

— Если забыли правила хорошего тона, пойдите лучше поешьте мороженого. Возможно, оно охладит ваш пыл.

Тон принцессы не допускал возражений, и фрейлины немедленно удалились.

— Не обращай на них внимания, — обратилась ко мне Мелинда. — Каждая из них была в свое время любовницей моего брата, так что их раздражение можно понять.

Я кивнула, по-прежнему шокированная ее участием.

— Ты так удивлена тем, что я приняла твою сторону? — осведомилась Мелинда.

Как видно, выражение моего лица говорило само за себя. Удивлена — это не то слово. Как сказал бы Рауль, только что пошатнулась моя картина мира.

— До тебя лично мне нет никакого дела, — пренебрежительно произнесла принцесса.

Я выдохнула с облегчением. Картина мира налаживалась.

— Но мне есть дело до Рауля, — продолжала она. — Если он решил притащить на этот прием именно тебя, он в своем праве. Мы с братом росли отдельно, и, по сути, мы чужие люди… Но в юности ему пришлось много страдать, и это, несомненно, наложило отпечаток на всю его оставшуюся жизнь. Так что если он видит свою крупицу счастья в общении с тобой, пусть так оно и будет.

В тот вечер я долго не могла заснуть: мысли копошились в голове, толкались и никак не давали как следует сосредоточиться на чем-то одном. Что за страдания имела в виду Мелинда? Что уж такого серьезного могло произойти в юности с принцем крови? Что стоит за сегодняшней доброжелательностью Ридза? А Мелинды? Насколько серьезной может оказаться проблема, заставившая Рауля сорваться с приема и в спешке покинуть дворец?

Заснула я только за пару часов до рассвета. А наутро пришли тревожные вести. Во дворец принц не вернулся. К архиепископу он тоже так и не прибыл.

Само по себе известие о том, что принц не возвратился к утру во дворец, было тревожным, но не слишком пугающим. Мало ли какая причина могла заставить его задержаться. Однако некоторые государственные дела оказались неотложными и требовали незамедлительного вмешательства его высочества, поэтому к архиепископу отправили гонца. Тот вернулся с вестями, которые действительно поставили весь дворец на уши: в резиденции архиепископа принц не появлялся.