– Мы хотим попробовать использовать для лечения твоей ноги наноботы из грязевого источника, – объяснил Игорь Петрович. – Мы все равно не можем прямо сейчас соединить обломки костей. Нужно выждать день-другой, чтобы спала гематома. В это время мы хотим попробовать использовать для лечения наноботы.

– Каким образом?

– Просто приложим насыщенную ими грязь к сломанной ноге и добавим углеводную подпитку.

– Чтобы они бегали поживее, – продемонстрировал свою осведомленность Гелий Петрович.

– И вы думаете, это поможет?

– Я не знаю, – честно признался Игорь Петрович. – Но что, по-твоему, вернуло всем нам здоровье и отчасти молодость? Вон у Гелия седые волосы стали каштановыми. А я так и вовсе должен был уже помереть недели две назад, а то и раньше. Я слышал твою теорию насчет особого климата и благодатных испарений из грязевого провала. Но мне лично кажется, что тут все дело в наноботах. Они здесь повсюду, в грязи же их особенно много. И видимо, они запрограммированы на то, чтобы исправлять дефекты в живых организмах. Я просто не вижу другого объяснения тому, что сам все еще жив. Да и чувствую себя отменно. Как будто новая печень выросла. Поэтому предлагаю и тебе вверить свою сломанную ногу заботам этих невидимых врачевателей.

Володя растерянно посмотрел на Сергея:

– Все это здорово смахивает на вуду. Не хватает только курицы с отрезанной головой.

– Курицы у нас, к сожалению, нет, – сказал Гелий Петрович. – Но голубя, если нужно, Самсонов нам предоставит. Можно даже двух.

– Какая разница, как это называется, если оно может тебе помочь? – Сергей пожал плечами и улыбнулся: – Соглашайся!

– А что мне еще остается? – Володя перевел взгляд на Кузякина: – Когда приступим?

– Я надеялся, что ты согласишься. – Игорь Петрович встал со стула, взял его за спинку и поставил на прежнее место, к стене. – Поэтому загодя отправил Соломона Юрьевича за грязью с наноботами. Он знает, как ее собирать. Как только Соломон вернется, так сразу и начнем. Собственно, нам ничего особенного и не потребуется. – Кузякин повернулся к стоявшей тихо в сторонке бабе Маше: – Мария Тимофеевна, старая простыня и кусок плотного целлофана или клеенки у вас найдется?

– А то! – бодро вскинула подбородок пожилая женщина. – С деньгами туго, а уж этого-то добра у нас предостаточно!

– Ты будешь первым человеком, которому инопланетяне вылечат сломанную ногу, – доверительно сообщил приятелю Сергей.

– Ну почему непременно инопланетяне? – с показным недовольством всплеснул руками Игорь Петрович.

– Да ладно, – хмыкнул Володя. – Мне, собственно, все равно кто… Лишь бы подействовало.

12 июня. Ночь

Сломанная нога болела так сильно, что порой Володе казалось, будто от боли у него начинает мутиться разум. Тогда он ненадолго прикрывал глаза, чтобы постараться собрать разбегающиеся в стороны мысли и хоть как-то увязать их друг с другом. Получалось у него это, прямо скажем, не очень. Когда же Соломон Юрьевич принес трехлитровый пластиковый бидон с чудодейственной грязью и Игорь Петрович приступил к манипуляциям с раненой ногой, Володя взвыл от боли и, чтобы не орать во всю глотку, вцепился зубами в угол подушки.

Мария Тимофеевна стояла в дверях, неслышно шептала слова утешения и то и дело краем накинутого на плечи платка вытирала сами собой набегающие слезы.

С помощью Гелия Петровича, придерживающего Володину ногу, Кузякин толстым слоем наложил грязь на поврежденную голень и густо присыпал ее сахарным песком. Обернув вокруг ноги широкую полосу, оторванную от простыни, он намазал ее сверху грязью. И так три раза. После чего упаковал ногу в клеенку – чтобы влага не просачивалась.

– Ему сейчас хорошо бы снотворного, – сказал Гелий Петрович, накрыв парня простыней.

– Точно, – согласился Игорь Петрович. – Обезболивающее тоже не помешало бы. Да только где ж их взять?

Гелий Петрович чуть понизил голос:

– В магазине водка есть…

Игорь Петрович посмотрел на Володю:

– Водки хочешь?

Парень отрицательно мотнул головой.

– Правильно, – одобрительно кивнул Кузякин. И не то в шутку, не то всерьез добавил: – А то как бы у наноботов от алкоголя программа, на фиг, не полетела.

– Я хочу побыть один, – сказал Володя.

Он терпеть не мог, когда вокруг него суетились люди. Тем более что повод для суеты был самый что ни на есть дурацкий. В довершение к физическим страданиям Володя еще и чувствовал себя донельзя глупо. Надо же, грохнулся вниз, не добравшись и до середины стены! Ему это только казалось или все действительно над ним посмеивались? Сам-то он был уверен, что во всем виновата странная, какая-то очень уж податливая фактура стены в том месте, где он вбил последний штырь. Но остальные-то этого не знали! И, конечно, же были уверены, что всему причиной была его собственная неосмотрительность, а может быть, и неловкость заодно…

Мысли разлетались, разбегались, расползались – кто куда! Единственное, на чем удавалось сосредоточиться, – это на самобичевании.

Хотел стать героем, а стал только обузой для всех… Ай, молодца!.. Ничего глупее просто не придумаешь!..

Обидно?..

Ну да, конечно же, обидно!

Но от того, что рядом люди, лучше не становилось. Да и не могло стать. С окружающими легко разделить радость. А вот с горем уже проблема. Боль разделить, пожалуй, и вовсе невозможно…

Если ты не экстрасенс…

Как бы там ни было, радоваться принято на людях, а вот страдать – в одиночестве…

Если, конечно, ты не экстрасенс…

Страдать на людях – это некрасиво. И даже, наверное, постыдно… Среди людей почему-то принято скрывать от остальных всю физиологию… Ну, или почти всю… Есть и пить можно прилюдно. Хотя многие и это делают отвратительно… Так что лучше все делать в сторонке…

Естественно, если ты не экстрасенс…

Хотя даже в этом случае…

В голове все путалось.

Сознание скользило из стороны в сторону, как кубик масла по раскаленному противню. Ни одну мысль не удавалось довести до конца. Не было ни сил, ни желания. Боль, будто забравшаяся в подкорку мышь, выгоняла все мысли на периферию. Из всех желаний оставалось лишь одно – забыться…

Уснуть и видеть сны…

Провалиться, черт возьми, в сон или беспамятство!..

Все, что угодно…

Только не эта мучительная, изнуряющая боль, выворачивающая наизнанку и тело, и разум!..

Боль – вот подлинный источник жизни! Любое движение – это всего лишь стремление избежать страдания. Ну, или хотя бы сделать его чуть менее мучительным…

Вся жизнь – это движение от боли к боли… От меньшей боли к большей… Или – наоборот… Как придется. А может быть, как повезет… Человек рождается с болью, но не помнит об этом и умирает в муках, чтобы забыть о том…