пешку? Пусть на несколько ходов или даже на один. Но и один хороший ход часто решает всю партию. Целый ход, когда я не ферзь.

Темное пространство вокруг тускло освещали изумрудные огоньки жуков и плавающих в воздухе белых сфер, наполненных уже привычными мне живыми искрами.

Завтра утром предстояла проверка гипотезы. Возможно, я уже знал того, кто приложил руку к изменению ДНК Вселенной и подтасовке событий. Какое же…

Додумать я не успел.

Произошло что-то странное. Пространство вокруг меня вдруг искривилось, мостовая вздыбилась, а дома расползлись в разные стороны. Каждая молекула мира засияла серебром, запульсировала багрянцем. Потоки воздуха загудели, завыли множеством медных труб.

Я осознал, даже почувствовал физически, что существую одновременно в трех мирах.

На короткий миг увидел Землю, пронесся над крышей центра «Рассвет», резко провалился через все перекрытия и потолочные балки прямо в палату и в тот же миг вынырнул посреди тощих, грязных улочек Арнолла. Но и там задержался лишь на секунду. Что-то непостижимое (но чему хотелось бы дать название) выкинуло меня обратно в Каулор.

Что это? Что за неведомая сила? Я не мог ее объять даже могущественным разумом Хранителя. Настолько безграничная и невозможная, что казалось — это сама Рука Вселенной.

В Каулоре ничего не изменилось. Он продолжал жить. Дома и дороги остались на месте. Вряд ли здесь прошла даже секунда по местному времени.

Желая скорее прийти в себя, я часто заморгал и всмотрелся в уходящую даль улицы. А по ней, навстречу мне, шла стройная девушка. Она улыбалась и махала рукой.

Малена!

Она плыла, словно не касалась ногами дороги. Платье слегка развивалось под дуновением вечернего ветерка. Я зашагал вперед. Наконец мы поравнялись.

Девушка широко улыбнулась, в глазах заплясали искорки.

— Ральф! — воскликнула она, будто мы не виделись десять лет, обняла за шею и поцеловала.

— Ты шел ко мне? — спросила она и, не дав ответить, снова накрыла мои губы своими.

Я приподнял Малену за талию и слегка отстранил, совсем немного, на пару сантиметров. Легкая и красивая, как фея, она пахла ночными фиалками и сказочными грезами.

— Конечно, к тебе. К кому же еще! — ответил я, хотя на самом деле просто бродил, хоть и не бесцельно; хотелось побыть одному и подумать, а в теплый вечер безлюдная аллея — лучшее место для размышлений.

— Тогда пойдем, — Малена взяла меня за руку и повела по цветной мостовой.

Я не стал спрашивать, куда, и ни о чем не беспокоился. Бархатный, наполненными густыми красками вечер Каулора, казалось, никому не мог причинить зла. Тем более Малена считалась моей девушкой. Вернее, девушкой Ральфа. Собственно, я и был сейчас этим самым Ральфом.

Путь оказался недолгим. Сотня шагов по аллее, поворот на цветную уютную улочку, пара десятков шагов — и вот мы уже на месте.

Малена остановилась у цветных дверей, которые вели в маленький, уютный домишко.

Память Хранителя иногда срабатывала чудным образом. То ты совершенно ничего не знаешь, то вдруг как бы вспоминаешь что-то, едва только увидишь некий предмет. Да, есть способ разом разобраться — нырнуть в зеленое пространство и взглянуть на проблему взглядом Хранителя. А еще можно прочесть книгу судьбы, чтобы препарировать саму суть интересующего человека. У Хранителей много способов сбора информации.

Сейчас же как будто проснулась определенная область памяти, обнажив маленькую ячейку информации.

Этот маленький дом принадлежал лично Малене. Девушка купила его сразу после достижения совершеннолетия, когда обрела возможность распоряжаться жизнью без родительского вмешательства. Считала апартаменты своего рода личной летней резиденцией, куда иногда и на время, но с пугающей периодичностью съезжала от родителей, проживавших в большом цветном особняке.

В этой своей вечнолетней резиденции девушка отдыхала чаще всего в полном одиночестве, предавалась философским размышлениям, строила планы на жизнь, мечтала. Но иногда здесь происходили форменные светопреставления, которые каулорцы называли вечеринками. В дом Малены набивалась прорва народу. А традиция встреч у юных каулорцев гласит: «Приходя — удивляй!». И начиналось! Шум, гам, акробатические трюки, волшебные фокусы, пляски. Но маленький дом держался. Пыхтел, жмурился, обнимал стены всеми четырьмя углами, но держался. Не мог же он развалиться посреди вечеринки и обидеть свою добрую хозяйку, всегда содержавшую его в чистоте.

Малена взмахнула рукой, и двустворчатые двери открылись словно сами по себе. Холл, зал или передняя, называть можно, как угодно, напомнила мне жилище бывалого охотника. Или лесника. Но никак не девушки на выданье, которая о суровом охотничьем промысле и думать-то не должна. А тут вообще полнейшая таксидермия!

На стенах висели шкуры, они же лежали на полу и на креслах. Разных размеров и окраса. Волнистые черно-серые, желто-зеленые в яблоко, красно-фиолетовые в клетку — с длинной шерстью и короткой, прямой и каракулем.

У дальней стены уютно трещал камин, сложенный в виде грота, зев которого ощерился зубьями сталагмитов. Посреди зала расположился широкий стол, напоминавший остов срубленного дуба — этакий громадный старый пень с разноцветными годичными кольцами. Освещение на себя взяли уже привычные для меня колбы и сферы с мечущимися внутри живыми искрами.

Пока я осторожно осматривался, пытаясь не проявлять излишнего любопытства (ведь Ральф здесь уже был, поэтому интерьер не должен вызвать удивления), Малена приготовила искрящийся солнечный коктейль.

Но есть ли в мире то, что может укрыться от женского взгляда?

— Тебе кажется здесь что-то новым? — промурлыкала она и начала ластиться, как прирученная куница. — Брось глазеть. Ничего не изменилось. Хотя имеются некоторые идеи, конечно…

— Просто задумался, — тихо сказал я и пригубил из прозрачного стакана.

Коктейль оказался совершенно безвкусным. Я едва не раскрыл рот, чтобы озвучить удивление, но вовремя сдержался. Только со второго глотка понял, в чем секрет напитка.

В меня ударило лето! Ударило резко, ярко, и бескомпромиссно. Светлый солнечный день вырвался из самого моего сердца, сжавшегося, замершего, испугавшегося лишним стуком расплескать охватившую разум волну счастья. Я почувствовал… Не увидел, не услышал, а именно почувствовал, как ветер сдул пух с одуванчиков, как вальяжно прожужжал шмель, как пахнули луга разноцветьем, а травы зашевелили корнями, напоенные утренним ситным дождем. Я раскрыл рот, задыхаясь от прилива летнего счастья, но не мог вдохнуть. Земное, родное лето обхватило, сжало всего целиком в волшебных объятиях. В момент, когда из глаз готовы были брызнуть слезы, все исчезло. Исчезло мое Земное лето. Как и не бывало.

Малена взглянула на меня и расхохоталась.

— Здорово, да? Это я придумала. А ты говорил, зачем тебе эти ингредиенты, зачем тебе… бе-бе, ме-ме!

Она села на шкуры, расстеленные на полу, подставила спину теплу камина и слегка поежилась, отчего отдаленно напомнила