Серп носил футболку цвета хаки, заправленную в серые штаны армейского кроя. На шее, прямо поверх футболки, болтался на широкой серебряной цепи большой христианский крест. Правда, и тут Серп смог выделится. В широкие лямки брюк он вставил самодельный кожаный ремень с армейской бляхой от поясного. Самое забавное, что бляха была советская.

В общем, по одному внешнему виду этих людей, я понял, что вся их странная идеология была настоящей свалкой из всего, чего только можно: нацизм, социализм, христианство, да даже язычество. Скинхеды умудрялись сочетать, казалось бы, несочетаемые вещи. Этим они показывали, что дело тут совсем не в каких-то идеалах. Это была обычная банда, собравшаяся взять свое от девяностых и хорошенько размять кулаки.

— Ага, — кивнул я. — Еврей.

Когда приехал Серп, меня провели в дом, в небольшую кухню, которая широким окном выходила на задний двор и запущенный огород. На кухне было грязно: засаленная скатерть, тухлая стоячая вода в раковине, брошенный нарезанный хлеб и банки от консервов на кухонном столике.

— Кувалда, закрой дверь, — сказал Серп.

Татуированный нацик затворил дверь, сунув между ней и косяком специальную сложенную бумажку.

В кухне пахло сыростью. Неприятно воняло что-то из съестного, явно испортившееся. Возможно, это несло от ведра с помоями, стоявшего рядом с умывальником.

Пока меня вели в кухню, я украдкой смог оценить масштабы банды. По крайней мере, количество тех людей, что были сейчас в доме. А насчиталось их негусто, всего человек двенадцать, большинство из которых — несовершеннолетние пацаны.

По большей части они занимались ничего неделаньем, некоторые, правда, тренировались: отжимались, тягали шестнадцатикилограммовые гири.

В целом, создавалось впечатление, что главарь держит их в ежовых рукавицах, не разрешает курить, употреблять алкоголь. Тем не менее судя по пустым бутылкам водки и пива, стоявшим под столом, сама троица «лидеров» не соблюдала собственные заветы. Для меня это был хороший знак. Почти сразу же я получил и второй.

Серп встал и полез в навесной шкаф кухни. Зашуршал целлофановым пакетом. Достав несколько самокруток, он раздал их остальным. Предложил мне:

— Будешь?

— Не курю, — сказал я.

— Точно? — спросил он и закурил. Закурили и остальные.

Я тут же почувствовал терпкую вонь, напоминающую резкий запах перетертых еловых иголок.

— Афганка? — Спросил я.

— Ну, — сказал Серп и его глаза заблестели под действием зелья. — Мож все-таки будешь?

— Просветляет, — буркнул Кувалда, растянувшись на стуле.

— Тогда тем более нет, — пожал я плечами.

— Ну, как знаешь, — расслабленное от тяги лицо Серпа вдруг снова ожесточилось.

Густой дым поднялся к потолку, стал клубиться у одинокой лампочки.

— Чего тебе нужно от нас? Как нашел? — Спросил Серп ледяным голосом.

— Слышал про вас, — ответил не менее холодным тоном я. — А нужно мне порешать один вопрос.

— С Евреем, который кинул тебя на деньги, — хмыкнул Серп.

— Моего родственника.

— По тебе видно, что ты из братков, — он сделал новую тягу, выдохнул вонючий дым. — Че, сам порешать не можешь?

— Эту проблему — нет.

— Почему?

Я посмотрел на всех нациков, развалившихся на стульях, вокруг стола.

— Я из черемушенских, — солгал я. — А еврей, как раз под нашей крышей. Если я его трону, у верхов возникнут вопросы. Дело тут личное, с группировкой никак не связано. Нехорошо трогать тех, кого доешь без всякой серьезной причины. А личные обиды к серьёзным причинам не относятся. Если, конечно, это личные обиды рядового бойца.

— Ну а мы тебе зачем? — Кивнул уже привычным мне жестом Кувалда.

— Отвести подозрения. Если его изобьют ваши ребята, особенно малолетки, никто из наших на меня точно не подумает. Решат — случайность. Скинхеды избили еврея. Чего тут разбираться? Все ж и так понятно.

Скины снова переглянулись.

— И сколько? — Спросил Серп.

— Как я и сказал, тысяча бачей. Устроит?

Несмотря на блеск в глазах, главарь нациков посмурнел, сделался угрюмым, а взгляд его, хоть и был немного одурманенным, приобрел угрожающее выражение.

— Ну неплохо так-то, — сказал вдруг Снегирь и подался вперед. При этом его ордена бряцнули.

— Неплохо, если он не брешет, — мрачно сказал Серп. — До нас слухи доходят, что менты армавирские копают под нас. Никто никогда с «работой» к нам не приходил, и тут на тебе. Все прямо одно к одному.

— Надо же, — рассмеялся я сдержанно. — Я уже и забыл, что кто-то у нас может мусоров бояться.

— А кто тебе сказал, что мы боимся? — Всполошился вдруг Кувалда и переложил свои нунчаки из подмышки в правую руку.

— Только бараны по сторонам не смотрят, — пространно выразился Серп.

— Это верно, — хмыкнул я. — Ну тогда пусть, я не знаю, Перун меня молнией грохнет, если я вру.

Серп гневно засопел. Кувалда угрожающе сузил зенки. Только Снегирь продолжал немного туповато смотреть на меня.

— Ты, че, дебилов нашел, что ли? — С угрожающей хрипотцой в голосе проговорил Серп.

— Я думал, что нашел надежных исполнителей, но, кажется, ошибся, — вздохнул я. Потом встал, — ну лады. Не хотите, поищу кого другого. Может кто из мясуховских гопарей согласиться. А если попытаетесь не дать мне уйти — знайте, денег у меня с собой нету.

— Тысяча двести. Тогда по рукам, — повременив пару мгновений, ответил Серп.

— Вот это другой разговор, — я кивнул. — По рукам. Но у меня условие.

— Ну? — Вопросительно кивнул Серп.

— Надо, чтобы все выглядело натурально. Если черемушенские узнают, что я херачу своих же комерсов, меня прикопают где-нибудь в посадке за городом. Потому пусть на еврея наедут малолетки. Вон те трое, которых я за двором видел, пацаны такие, вроде крепкие. Если они