Ее фаворит фельдмаршал Б. Миних обратил внимание на стратегическое расположение города и решил его полностью фортификационно преобразить. Он объединил ретраншементами Старокиевскую крепость с новосозданной Печерской. При этом по его приказу были засыпаны остатки Золотых ворот. В Киеве из-за войны с Турцией держали много войск. Тем самым постои, излишние поборы тянули город в нищету. Вздорное предложение Миниха держать в Киеве до 20 тысяч солдат окончательно бы его загубило. Населения в нем было меньше. Скорее всего, по стратегическим причинам, при Анне в 1731 году была заложено самое высокое сооружение города – Большая Лаврская колокольня. С нее планировалось наблюдать далекие окрестности и границу – «не приближается ли враг». В этом вопросе очень хотел отличиться Д. М. Голицын, на то время уже не генерал-губернатор, а член Верховного государственного совета. Он пригласил известного архитектора И. Г. Шеделя, который решил «удивить мир» своим сооружением. Когда на «верховника» Голицына после его интриг обрушились репрессии, Шеделю едва удалось отбиться от ложных подозрений в соучастии. Россия воевала с Турцией и за «польское наследство», поэтому скучающая Анна Иоанновна иногда обращала свой взор на пограничный Киев. Ее слабостью были горячительные напитки. Поэтому первый ее указ относительно нашего города был принят в Москве 8 июня 1730 года о запрете продажи казаками крепких алкогольных напитков, за исключением меда, пива и браги. Тогда в 1733 году учреждается полиция. Через два года выборный войт был заменен коронным, и лишь при Елизавете магистрат вернул себе право выбора. В 1737 году была достроена ратуша, главные улицы вымощены и проведены канавы. Тогда на Подоле насчитывалось 2140 обывательских домов. Прибавим, что в 1727 году «евреев было выведено из Киева без остатков».

Стоит хоть вкратце остановиться на непростых взаимоотношениях евреев и Запорожской Сечи в XVIII столетии, гайдамаках-выкрестах и на других мифах вокруг этого периода. При вступлении в казачество вера не играла большой роли. Об этом писал и П. Кулиш, и хорошо помним по фильму «Богдан Хмельницкий». «Подбор и расстановка кадров» были демократическими и проводились с уважением к личности. Как в фильме: «В Бога віруєш? Горілку п’єш? А ну перехрестись!» – вопрошало духовное лицо, и этого было достаточно. Поэтому среди сечевиков было немало татар, евреев, московитов… Как и представители любой этнической группы, которые соглашался принять православие, то есть выкреститься-перекреститься, еврей также мог стать и нередко становился запорожцем. Казаками становились представители различных слоев населения. Причин было множество: от социальных до криминальных. А в первую очередь из-за неустроенной жизни и жажды приключений. Безусловно, большинство было этническими украинцами.

В XVIII веке мир еще не знал расовой теории, поэтому отношение к евреям или другим этносам ни в коем случае не обуславливалось религиозной, и тем более национальной принадлежностью, характерной для второй половины XIX–XX столетия, когда вероисповедание играло важную роль. Изменив ее, человек становился равным своему новому окружению, таким же «достойником».

У читателя вполне будет уместен вопрос, а почему ничего не пишу о казачестве. Отвечу, что, в первую очередь, меня интересует Киев и его население. А уходя на покой, казаки селились на Куреневке, и об их влиянии на городскую жизнь в моих книгах сказано немало. К тому же об украинском казачестве написано много, в отличие от городской культуры и быта. Вот об этом моя книга.

О Киеве при Анне Иоанновне вспоминали лишь при появлении ходоков-просителей. Но до имперской столицы могли добраться лишь богатые, такие, как греческие купцы, а их в Киеве было 22. От них и прибыла к Анне Иоанновне депутация за позволением устроить свою церковь на Подоле. После хороших подношений, среди которых преобладали грецкие орехи, гости получили «монаршее соизволение». Вскоре в 1748 году православные греки преобразовали церковь в Екатериновский монастырь, подчиненный Синайской горе.

Для защиты южных границ империи от Днепра до Северского Донца на границах Полтавского и Харьковского полков создавалась украинская защитная линия. На этих работах устроители жаждали видеть и киевлян, но вспомнив их права, императрица указала генерал-губернатору И. Вейсбаху освободить киевских мещан от работы на линии, нарядов, излишних квартирных и почтовых повинностей с отдачей магистрату пастбищ на Оболони. Согласно указу от 1733 года императрица Анна подтвердила права исключительного шинкарства мещанам и запретила старшине вмешиваться в городские дела, нарушая порядок подчинения киевлян непосредственно гетману, как того захотел Даниил Апостол. Чтобы привлечь на свою сторону киевское духовенство, он приказал на свой кошт построить колокольню в Выдубицком монастыре.

Анна Иоанновна недолюбливала архиепископа Варлаама Вонатовича за его чрезмерную энергичную деятельность. Он в Софийском монастыре поставил митрополичий дом и трапезную. В пригороде Шулявка построил для себя двухэтажный деревянный дом и начал разводить сад вокруг (впоследствии Кадетский гай). Но кто-то в Петербурге сказал: «Слово и дело!» и владыку вызвали в Тайную канцелярию, лишили сана и отправили простым иноком в Кирилло-Белозерский монастырь. Он там провел 11 лет до воцарения Елизаветы Петровны, которая его сразу же освободила, захотела вернуть сан, но Варлаам отказался и принял схиму. Фактические причины этого странного ареста по сей день не выяснены.

Следует назвать тех, кто проводил «монаршую волю» во всей Киевской губернии. В Киеве после Д. М. Голицына губернаторами были: князь П. А. Голицын (с 1719), князь И. Ю. Трубецкой (с 1723), генерал-лейтенант В. П. Шереметев (с 1730), богемский граф фон Вейсбах (ген. губернатор с 1731), генерал Матюшкин (генерал-губернатор 1731), генерал-майор С. И. Сукин (1736–1737), генерал А. П. Румянцев (1737–1738), генерал-лейтенант М. И. Леонтьев (губернатор 1738–1740, генерал-губернатор 1741–1753), губернатор И. И. Неплюев (1740–1741), военный губернатор Костюрин (1753–1758), генерал-аншеф Глебов (генерал-губернатор 1762–1766).

Ах, этот Кирилл Разумовский, или О влиянии токайского на судьбу Российской империи

Петр I очень любил свою «лапушку». Так он называл Лизавету. Она получила неплохое образование, говорила по-французски в совершенстве, а по-немецки вполне сносно. Хорошо танцевала и ездила верхом, но притом не ведала, что Англия находится на островах. Да и зачем это было светской прелестнице, которая больше всего любила шумно играть и красиво наряжаться. Ее планировали сделать женой французского короля Людовика XV, но смерть отца спутала все планы. За ней, цесаревной, которая имела больше прав на престол, чем Анна Иоанновна, тем более Анна Леопольдовна с малолетним наследником Иоанном Антоновичем, шла значительная часть общества. А Лизавета по-прежнему наслаждалась жизнью. Легкая на подъем, веселая и шаловливая, она украшала двор Петра II. Когда же на престол вступила Анна, то цесаревне стало неуютно, так как императрица недолюбливала свою кузину, к тому же, что и говорить, завидовала ее красоте и женственности. Ее мать, Екатерина I, настаивала на браке Елизаветы с Карлом-Августом Голштинским. Жених