Майя остановилась перевести дух, но Сильвестр ее поторопил:

— Уж продолжай, пожалуйста.

— И тут, — Майя сделала таинственную паузу, —снова вмешался Его величество случай. А именно: дама оставила Люде свойтелефон. Ведь что интересно — все предыдущие женщины для этой рестораннойрекламы растворились без осадка. Милованов их приводил, снимал, уводил — и все.С Людой они практически не общались, разве что несколько фраз относительновнешности и кое‑что в процессе съемки. Но съемка была, по словам той жеЛюды, абсолютно примитивная — раз‑раз, и готово. Никакого фотоискусства.Вот. А эта, из последней рекламы, сама спросила, не поможет ли Люда ей смакияжем перед каким‑то там торжеством — то ли свадьба подруги, то ли ещечто. В общем, что‑то типа мастер‑класса. Люда ведь действительномастер своего дела.

— Выходит, наша модель оставила ей своикоординаты? — уточнил Сильвестр.

Телефоны — мобильный и домашний. А Люда поделилась ими сомной. Действительно, пусть женщина заработает денег. Кто же против? Зовут ее,кстати, Валерия, Лера. Так что вот, держите. — Майя протянула Бессоновубумажку с накарябанными на ней цифрами. — Я попросила Люду ничего неговорить Милованову. Так, на всякий случай. Что вы теперь намерены делать?Звонить Валерии? Да, и между прочим, вы даже не объяснили мне, для чего все этонадо.

— Не будем упреждать события. Скажу тебе другое —сейчас настало время для совместных действий с официальными структурами. Поразаманить к нам Половцева. С этой задачей ты справишься лучше меня, в этом ясовершенно уверен.

— Н‑да?

— Понимаешь, старший лейтенант — это прыщ, которыйпостоянно зудит. А ты оказываешь на него противовоспалительное действие.

Шуба с сюрпризом. Кто вы, мистер Нифонтов?

Алла Белоярова вошла в свой кабинет, не раздеваясь —секретарши на месте не было, а на столе надрывался телефон.

— Да. Белоярова.

Она привыкла говорить резко. Никогда не знаешь, на когонаткнешься. В крайнем случае, тон можно и смягчить. Но быть милой с первых жеслов довольно глупо. И недальновидно.

В трубке некоторое время было тихо. Тишина казаласьстранной, насыщенной чьим‑то присутствием. Алла помолчала, вслушиваясь внаполненный дыханием и жизнью эфир, потом более осторожно сказала:

— Я вас слушаю.

— Это ты? — тихо спросил мужской голос. Он былтаким близким и ярким, что Алла непроизвольно вздрогнула. — И ты небоишься телефонных звонков?

Комок темного страха вполз Алле за шиворот и обнял ее за шеюмягкими лапами. Она не ответила — просто потому, что дышать стало нечем.

— Я по‑прежнему здесь, — продолжалвкрадчивый голос. — Я рядом с тобой. И ты от меня не спрячешься, имей ввиду. Никуда не спрячешься.

Трубка захлебнулась короткими гудками, и Алла медленноположила ее на место. Ее била дрожь. Во время разговора свободной рукой онасжимала в кармане шубы маленькую картонку — и всю ее помяла. Машинальновытащила на свет, расправила, покрутила в руках, перевернула и изумленноморгнула. Картонка оказалась визитной карточкой с потрепанными углами. Похоже,ее долго таскали в кармане. «Василий Петрович Нифонтов», — было написанона ней. Ниже шел номер телефона — и все. Поразило Белоярову не столько то, чтоона понятия не имела, кто такой Нифонтов. На обратной стороне визитки,наискось, размашисто и явно впопыхах было написано: «Позвони мне. Вопрос жизнии смерти».

Алла придвинула к себе кресло и опустилась в него. Досталаиз сумочки сигареты, прикурила и глубоко затянулась. Пальцы до сих пор дрожали,однако вид пистолета, лежавшего рядом с косметичкой, немного ее успокоил. «Ктотакой этот Нифонтов?» — стала размышлять она, загнав свой страх поглубже вподсознание. Думала‑думала, но не придумала ничего стоящего. Однакоприписка, сделанная от руки, не давала ей покоя. Что, если она все же знаетэтого типа? Не по фамилии, а в лицо? И он рассчитывает на ее помощь? Вопросжизни и смерти… От балды такие вещи не пишут. Вероятно, у него что‑тослучилось, он сунул визитку ей в шубу и теперь ждет звонка. Если это не какая‑тоошибка.

Алла не привыкла оставлять дела недоделанными, слованедосказанными, мысли незавершенными. Она скинула шубу на соседний стул,придвинула к себе телефон и, помедлив, набрала номер, диктуя его себе с визиткивслух. Не сразу, но ей ответил довольно бодрый голос. Фоном к нему шел уличныйшум, близкие голоса, короткие автомобильные гудки.

— Василий Петрович? — деловито спросила Алла.

— Он самый. А это кто? Кто говорит‑то?

По одной короткой фразе можно было сразу определить, что типс визитки не входит в круг ее знакомых. У него был простецкий выговор и тотвеселый оптимизм в голосе, который свойствен лишь людям, живущим простой ипонятной жизнью.

— Белоярова.

Вместо того чтобы сказать: «Я что‑то не припоминаю»,абонент по‑детски удивился:

— А кто вы такая?

— Не знаю, что и ответить, — в голосе Аллы появилисьиронические нотки. Она поняла, что пустила стрелу мимо цели. Глупая ошибка,которую теперь нужно как‑то исправить. Ей было жаль времени и досадно,что она, как маленькая, купилась на этот самый «вопрос жизни и смерти». —Сегодня утром в кармане своей шубы я обнаружила вашу визитную карточку.

«Свалявшуюся и грязную», — хотела добавить она, носдержалась. На том конце провода сопели и думали.

— Мою? — наконец удивился Нифонтов. — У меняуже сто лет, как… Подождите, — искренне озадачился он. — В кармане шубы,говорите? А на карточке было что‑нибудь написано?

— Было, — с прежней иронией, но уже слегканервничая, ответила его собеседница. И процитировала: — «Позвони мне. Вопросжизни и смерти». Это вам о чем‑нибудь говорит?

— Господи! — неожиданно заорал на том концепровода невидимый глазу Нифонтов. — Неужели это вы?! Та цыпочка из ночногоклуба? Вы меня точно должны помнить. В гардеробе я стоял, когда вы шубуснимали. Я по всему залу вас разыскивал! А потом написал вам такие вот слова,чтобы вы, значит, мне позвонили. Разве я мог такую цыпочку упустить?

У Аллы стало сухо в желудке, как бывало всегда передочередным приступом гастрита. Гастрит обострялся, когда она нервничала.

— Я думал, вы про меня и забыли! — продолжалфонтанировать Нифонтов. — Рад, рад, что ошибся. Значит, Белоярова? А зватькак?

— Алла Антоновна, — резко ответила та.

Она немедленно рассердилась. Из‑за какого‑тоидиота придется несколько дней сидеть на диете! А то и лекарства пить. И почемуона так беспокоится? Желудок сжимался, как резиновый мячик, из котороговыпускают воздух. Этот тип сказал: «Цыпочка из ночного клуба». Следовалонемедленно развеять ужасные подозрения, возникшие на периферии сознания.