Жена сказала Нифонтову, что он гад, что другие мужчины всюнеделю зарабатывают деньги, а по выходным кладут плитку в ванной. А он со своейидиотской работой живет на чаевые, а в воскресенье, вместо того чтобы починитьзамок или всей семьей съездить в гости к тете Мусе, смотрит сериалы потелевизору. И он не обратил внимания на то, что у нее новая прическа. Потому‑тоон гад, подлец и не заслуживает ее хорошего отношения. Потом она хлопнуладверью и ушла.

— Какой семьей ты собиралась ехать к тете Мусе? —крикнул ей вслед Нифонтов, не на шутку рассердившись.

Дети уже два месяца жили у бабки в Подольске, и жену это,кажется, вполне устраивало. В октябре он два раза собирал чемодан, но потомподходил поцеловать дочек на ночь и, вздыхая, засовывал его обратно наантресоли. Нет, но однажды она дождется! Вот пусть сегодня его поищет! Не будетон дома сидеть и ждать, пока она вернется из своего вояжа к Мусе, Дусе или комуона там отправилась на мозги капать…

Он рывком открыл шкаф, быстро оделся и вышел из дому, взяв ссобой деньги, которые откладывал на отпуск. Он не обратил внимания на ее новуюприческу! Вот в чем основная причина этого наезда. По правде сказать, Нифонтовуже давно не обращал на жену внимания. Она была такой привычной, такой знакомой— как старая табуретка, которую использовали для хозяйственных нужд. Даже еслиположить на нее шелковую подушку, она все равно останется все той жетабуреткой, с этим ничего не поделаешь.

А Нифонтову хотелось чего‑то еще. Дни проходиличередой, сменяя друг друга, как пачки молока в холодильнике, и вместе с нимипроходила его жизнь — бестолковая, суетливая, не слишком радостная. Неужели сним уже не случится ничего такого, что всколыхнет в нем все, до самого донышка?Ему нужно приключение — вот что. Что‑то особенное, яркое, заставляющеедышать полной грудью…

Нифонтов представил, как он с головой бросается в какую‑нибудьавантюру, и приуныл. Вряд ли он отважится на такое. Самой большой его авантюройбыли походы на сторону. Вот, например, некоторое время назад он познакомился сженщиной, которая показалась ему прекраснее всех на свете. Через полгода он кней привык. А через год она превратилась в еще одну табуретку, которую хотелосьзадвинуть куда‑нибудь подальше.

На улице шел снег, мягко приминая к земле прохожих иприглушая электрический свет, растекшийся по всему городу. Нифонтов вывалилсяпрямо в эту нежную белизну, прошелся по припорошенному газону и обернулся,чтобы посмотреть на собственные следы. Следы заносило снегом прямо у него наглазах. «Я никому не нужен, — тоскливо подумал он, задвинув мысль о детяхпоглубже в подсознание. — Я — одинокая душа».

Через четверть часа одинокая душа уже подходила к ночномуклубу с веселым названием «Надувная подушка». В интерьере заведениядействительно присутствовали надувные подушки, и пьяные посетители время отвремени протыкали их вилками, получая от этого неизъяснимое удовольствие.Испорченную утварь вносили в счет, и хозяин делал на ней не меньше денег, чемна фирменных коктейлях.

Время от времени Нифонтов забредал сюда — как правило, один.Здесь можно было подцепить девчонку на ночь, можно было просто надраться, чтобызабыть обо всех проблемах, или под плотной завесой сигаретного дыма найтиродственную душу и всласть нафилософствоваться. Он еще не знал, на чемостановится сегодня. Как фишка ляжет.

Клуб расположился в полуподвале, и, спускаясь по стесаннымступенькам, Нифонтов, словно в гнилую воду, погружался в горячечный клубныйсумрак. Он распахнул дверь, и гулкая волна, пропитанная сложными запахами,толкнула его в грудь.

Перед гардеробом стоял мужик с треугольной фигурой. То естьталия у него была узкой, а плечи широченными. Маленькая бритая головасмотрелась на таких плечах забавным недоразумением. Однако морда у негооказалась смазливой, и тут же подоспела дамочка, владеющая всем этимсовершенством. Дамочка была, правда, немолодой уже, но вполне «съедобной» —ухоженная, с красивыми ногами, обутыми в короткие сапожки.

— Обещай мне, что ты не будешь этого делать, —тихо сказал ей «треугольный», наклонив голову так, как будто собиралсябодаться. — Иначе я уйду, и между нами все кончится, поняла? Но сначала ятебе врежу.

— Отстань, Серж! Я же сказала, что не буду.

Дамочка поморщилась так, как будто ее год кормили конфетами,а потом спросили, не желает ли она варенья.

Нифонтову стало интересно, о чем это они. Может, дамочказакладывает за воротник? Такое случается даже с красивыми и удачливыми. Вечноони чем‑то недовольны, чего‑то ищут и не могут найти…

— Ира, я тебя предупредил, — треугольный поцеловалсвою подружку куда‑то в ухо, после чего взял за руку и повел за собой взал, где на медленном алкогольном огне «кипело» людское варево.

Нифонтов сдал в гардероб тяжелую влажную куртку и ужедвинулся было в зал вслед за парочкой, но тут его сильно толкнули, и он едваустоял на ногах.

— Эй, потише! — воскликнул он обиженно, и тутувидел, кто, собственно, на него налетел.

Платиновая блондинка в норковой шубе. Он точно знал, что внорковой — жена допекла его такой шубой. Кажется, она видела в ней смысл своейжизни. И когда Нифонтов однажды заметил, что в метро она в ней запарится,благоверная изо всех сил ударила его веником по спине. Этого, кстати, он ей досих пор не простил.

— Пардон, — пробормотала блондинка, даже невзглянув на Нифонтова, и скинула с плеч свою драгоценную ношу.

Гардеробщик утащил меха, выдав номерок вместе с сияющейулыбкой. Нифонтов оглядел критическим взором обнаружившуюся под мехами фигуру.Довольно стройна, но слегка суховата. Широкие брюки, приталенный жакет с высокимворотником, пышные, красиво уложенные волосы. Неожиданно для себя Нифонтовпочувствовал острый укол в сердце. От незнакомки едва уловимо пахло сладкимидухами, и когда он что‑то сказал ей — что‑то обыденное, ничего незначащее — она все‑таки повернула голову и встретилась с ним глазами.Глаза были умными, глубокими и горели жадным огнем, как будто блондинка былавампиршей и пришла сюда напиться свежей крови. Довершали образ карминные губы,полные и влажные. Однако впиваться в Нифонтова этими губами она не пожелала,лениво отмахнулась от него и исчезла в глубине зала, растворившись в толпе.

Нифонтов отправился к бару и заказал выпивку. Напился ондовольно быстро, как напиваются все невинно оскорбленные, и в какой‑томомент удивился, что все еще помнит о блондинке. Ему внезапно захотелосьзаполучить эту женщину, и он отправился разыскивать ее, путаясь в ногах иоблокачиваясь о незнакомые спины. Такая, как она, должна знать всю правду ожизни. И о его, Нифонтова, жизни тоже. Что он делает не так?! Почему его женараньше была раскрасавицей, ради которой он совершал страшные мужские безумства,а теперь вот превратилась в старую табуретку с новой прической? И пусть этаблондинка ему скажет, почему он, Нифонтов, не заслуживает ее внимания? А еслизаслуживает, то пусть возьмет и увезет его к себе, в квартиру с шелковымишторами, где пахнет розами, а не щами! И пусть сделает это немедленно!