— И много народу об этом знают? — заинтересовался Денис. — Я вот первый раз слышу. А для журналистов это ж какой лакомый кусок!

— Вы… это, — забеспокоился Чаплин, — не для прессы. Кому надо, тот и знает.

— Я пошутил. Не расскажете подробней?

— А вам зачем? — Чаплин напрягся и Денис понял, что переборщил.

— Беднякову вы тоже такие вопросы задавали?

— Бедняков был мент.

— Ну и что? Я делаю похожую работу.

— Где же — похожую? Он был участковый, заботился о том, как люди живут. А вы небось тачки угнанные ищете да супружеские измены караулите.

Тут Денис насторожился. Не мог опытный стукач допустить такую детскую ошибку.

— Мне кажется, — осторожно сказал частный детектив, — Бедняков не так давно стал участковым. Разве вы с ним не… сотрудничали прежде, когда он работал в МУРе?

— Не знаю, о чем вы говорите, — нагло сообщил Чаплин.

Денис ничего не понимал. Чаплин, на которого вышли с помощью других стукачей, контактировавших с бывшими муровскими операми, не мог не знать, что про их связь с Бедняковым в общих чертах кое-что известно. Так что же происходит? Почему он так себя ведет? Почему нагло морочит голову?

— Я бы выпил еще фанты, — сказал вдруг Чаплин.

— Что?! — совсем уже удивился Денис.

— Фанты хочу. Детскую порцию.

Ну и ну, подумал Денис. Давно им так не командовали. И кто?!

Повернувшись уже было, Денис вдруг заметил, как Чаплин беззвучно шевелит губами. Денис знал эту нехитрую науку и сумел прочитать: «Нас подслушивают, осел, иди за водой».

Вот оно что! Вот почему Чаплин ушел от ответа. Что ж, конспирация есть конспирация. Денис двинулся за фантой, обдумывая двусмысленное положение, а когда вернулся, столик был пуст. От огорчения он выпил упомянутую детскую порцию фанты сам, хотя терпеть ее не мог.

Провел-таки, стервец. Или нет?

Положение теперь было даже не двусмысленным, а «трехсмысленным», если можно так сказать. Чего так все время опасался Чаплин? Была ли действительно слежка за ними? Или он просто морочил голову, и, надо признать, небезуспешно?

Денис посидел немного за столиком, делая вид, что ничего не произошло. Потом вернулся к своей машине. Сел в кабину, позвонил Голованову:

— Сева, у тебя как?

— Все нормально, я уже закончил ужинать. Пью четвертую чашку чаю. А у вас?

— Он исчез. Не появлялся в «Мао»?

— Вот сукин сын! — расстроился Сева. — Как же ты его упустил?

— Я не совсем уверен, что он от меня удрал, возможно, он кого-то опасается…

— Ну конечно, стукачам везде слежка мерещится, ты что, не знал? Профессиональная болезнь.

— Хм…

— Расслабься, я шучу. Так вы что же, даже не поговорили?

— Почему, поговорили. Ты оставайся в «Мао», я сейчас за тобой заеду.

Через пять минут Денис снова сидел за столиком с Головановым и рассказывал ему, как все получилось. Голованов чесал затылок. Чаплин в самом деле оказался странным информатором. Может быть, ему просто нечего было рассказывать и он по привычке вымогал деньги?

— Как ты думаешь, мог ли Чаплин засечь кого-то, на кого ты не обратил внимания? — спросил Голованов.

— Вполне, — кивнул Денис. — Народу там было порядочно. И, говоря по совести, не очень-то я по сторонам смотрел. То есть потом-то смотрел уже, но никого подозрительного не срисовал, а может, поздно было… Как же на Чаплина выйти снова? — спросил Денис. — Точно так же по цепочке, как ты уже сделал, теперь не получится?

— Я считаю, — обдумывая ситуацию, медленно сказал Сева, — это бесполезно. Если он решил от тебя смыться, то теперь обрубит все концы. Может, действительно заподозрил что-то для себя нехорошее.

— А как насчет его профессиональной деятельности? Может, через киношников его достанем? Я выясню насчет его фильма…

— Выясни, конечно. Но давай не будем торопиться, — предложил Сева. — Давай подождем, может, он сам еще объявится. И вдруг окажется прав?

Но сейчас этого еще наверняка никто знать не мог, и Денис поехал домой в паршивом настроении. Внезапно он подумал: а откуда, собственно, у Беднякова были деньги, чтобы свободно пользоваться услугами информатора Чаплина?! Если верить Чаплину, Бедняков платил ему по сотне за встречу. Но с зарплаты участкового инспектора не разгуляешься. Очень странно. С другой стороны, может, Чаплин все сочиняет, может, не платил ему Бедняков вовсе, а крепко держал за задницу, и тот совершенно бесплатно его информировал? А его, Дениса, как мальчишку зеленого на понт взял?

Утром следующего дня в офисе «Глории» зазвонил телефон. Денис обратил внимание, что номер не определяется, и сделал знак Максу, который в таких случаях мог приложить дополнительные усилия по рассекречиванию звонящего.

— Слушаю, — сказал Денис.

— Имеется вопрос, — сказал информатор Чаплин, не здороваясь. — Допустим, у меня есть пять конвертов и пять бумажек разного цвета. Я даю их вам, а сам отворачиваюсь. Вы запечатываете бумажки в разные конверты. Вопрос следующий: как мне теперь угадать цвет бумажки, запечатанной в конверте?

— Вскрыть конверт и посмотреть, — предложил Денис, выразительно глядя на Макса.

Тот жестикулировал: тяни время.

— Грубо, — сказал Чаплин. — Эффективно, но грубо. Это же фокус, поймите. Представьте, что я не вскрываю конверты. Но угадываю. Или вскрываю их в полной темноте. Но все равно угадываю. Так как же?

— Может, у вас зрение как у кошки, — высказался Денис. — Может, такой вот вы незаурядный человек.

— Отпадает. Обычное у меня зрение.

В трубке раздались короткие гудки.

— Макс, ты номер засек?

— Не успел. Могу только сказать, что телефон где-то в районе Киевского вокзала.

Загадки продолжались. Денис тихо выругался и вернулся к ставшей привычной уже работе — поискам Звягинцева и Гордеева. Во дожил, думал директор «Глории», тыкая в кнопочки телефона, требуется несколько суток, чтобы найти людей в Москве, причем знакомых, и не преступников, а адвоката и милиционера. Куда катится частный сыск?

И снова Дениса ждало фиаско. У Гордеева телефоны не отвечали, а Звягинцев вчера вечером уехал в командировку. Хм, и что теперь прикажете делать? Наученный уже горьким опытом, Денис позвонил дяде и пожаловался на жизнь — выложил все последние события. Вячеслав Иванович рассердился и сказал племяннику, чтобы больше его с такой чушью не тревожил.

В таком меланхоличном настроении Денис отправился было варить кофе, но его задержало эмоциональное восклицание Макса, общепризнанного флегматика.

— Нет, ты только посмотри, что делают! — Сказано это было явно не риторически, Макс хотел, чтобы шеф действительно на что-то там взглянул.