Чтобы устранить неприятные впечатления, возникшие во время отдыха госпожи Igrivaya, отелем принято решение выплатить ей компенсацию в размере 1 000 (одна тысяча) долларов USD. Эта сумма будет перечислена на счет Вашей компании. Просим передать эту сумму Вашему клиенту.

Best regаrds

Генеральный менеджер отеля «… Resot&Spa» 5*…

1 декабря…. г.»

Болдинский извозчик

– Отношение так называемого простого народа к русской интеллигенции, – сказал Ваня Марьяне, угощая ее профитролями с шведского стола в перерыве очень научной конференции, – постоянно менялось! Причины изменений лежали в утилитарном воззрении демоса на эту «прослойку» общества. Золотая эпоха – последняя треть девятнадцатого и начало двадцатого века. Народ видел в интеллигенции священного демиурга, переводившего ему смысл переписки Энгельса с Каутским и указывавшего светлый путь в изобильное будущее. Пройдя по указанному пути через тернии революции, народ узрел, что будущее уже наступило, а изобилие – нет. Отношение к интеллигенции поменялось на презрительное. При вожде всех народов презрение сменилось ненавистью без разбора, неважно, был ли ты вейсманист-морганист или, скажем, вирховьянец. Когда космические корабли стали бороздить просторы вселенной, народ примирился с существованием физиков. Гуманитарии же и прочие абстракционисты по-прежнему считались гусеницами, прогрызавшими дырки в листьях священного дерева общей пользы.

– А как же барды-шестидесятники, например? – возразила Марьяна.

– Барды были в основном как раз технарями, что и определило их успех, – парировал Ваня. – Но не суть. В любом случае, существовали границы, позволявшие избежать того, чтобы тебе дали в твое едалище и лишили бумажника. Сейчас, когда границы размыты, понять отношение к себе со стороны пампаганов нелегко.

– Чего тебя вдруг заинтересовал этот вопрос?

– Место вдохновило. Посмотри, каков красавец Нижний Новгород! Город – парадоксов друг. Родина великого босяка и одновременно одного из светил русской литературы. Словно, как у Цветаевой – «Двух станов не боец, а только – гость случайный». Я имею в виду Максима Горького!

– Мне ты зачем это говоришь?

– Это я не тебе, а вон той группе молодых филологинь, которые явно прислушиваются к нам.

– По-моему, они не столько прислушиваются к нам, сколько приглядываются к тебе.

– Да? Прелестно. Надо чуть погромче тогда. – Ваня увернулся от подзатыльника. – Я повторюсь – границы размыты. Особенно здесь.

– Так а ты возьми и сходи в народ!

– Времени нет, – вздохнул Ваня, – послезавтра нам домой, завтра единственный свободный день. А он у меня отведен для поездки к главному феномену отечественной словесности. Хочу в Болдино, хотя и лето. Ты, кстати, со мной?

– У меня завтра самый главный день на выставке, – теперь вздохнула Марьяна, – я воркшоп провожу. Так что без меня. Потом расскажешь. Хотя, иногда хочется вспомнить былое…

– и думы, – откликнулся Ваня. – Хорошо! Надо еще решить вопрос с транспортом.

– Возьми машину в аренду.

– Права с собой не взял. Кстати, чем может помочь академическому сообществу представитель туристического бизнеса?

– В данном случае ничем! Сами мы не местные. Обратитесь к автохтонным туроператорам или турагентам. Только «простого народа» там не будет.

– А жаль! Я бы не прочь!

Небеса, как обычно, взяли эти слова на заметку.

* * *

Сначала на вдохновенную просьбу Вани исполнить мечту всей жизни пришел категоричный мейл гида Светланы, выбранной на сайте за романтический вид и обещания полностью погрузить в болдинскую атмосферу: «Иван! Экскурсии в Болдино бронируются за три дня. И я занята. Предлагаю купить тур «Мир нищеты и порока».

– Ни тебе здрасьте, ни тебе спасибо, – пробормотал Ваня, но написал вежливый ответ, поблагодарив за гостеприимство. От нищеты и порока решительно отказался, сославшись, что навидался этого в юности.

Ребята из еще одной конторы Ване чрезвычайно понравились. Даже через трубку передавалась их энергия, раскрепощенность и веселый нрав.

– В Болдино завтра? Блин, у нас организованные поездки по субботам, а завтра чего у нас? Среда. Индивидуальный? Да, наверное, ха-ха-ха, можно сделать. Щас посмотрим. Наверное, получится. Мы даже уверены в этом. Но это где-то двадцатка выйдет. Даже больше. Вам, ха-ха-ха, наверное, не подойдет.

– Наверное, нет, – так же весело согласился Иван.

Расписание автовокзала зазывно предлагало несколько рейсов «большими комфортабельными автобусами». Но те разбавляли и без того неблизкий путь заездами в другие населенные пункты. Итого только «туда» выходило часов шесть-семь. Ваня приуныл и отправился в кабинет психологической разгрузки, именуемый почему-то баром и находящийся в лобби отеля. Бармен профессионально просканировал понурую фигуру и предложил для начала необременительный коктейль.

– Чем-то расстроены? – участливо поинтересовался продавец хорошего настроения.

Ваня изложил суть проблемы. Бармен хмыкнул и порылся где-то в закромах стойки.

– Вот визитка, семья занимается частным извозом, попробуйте, я сам не пользовался, но вдруг повезет.

Повезло. Голос в трубке, принадлежавший классическому носителю среднерусских окающих говоров Владимиро-Поволжской группы по имени «Виталя», обещал отвезти в Болдино всего за пятьсот полновесных отечественных рублей.

В восемь утра к условленному месту, где уже топтались жаждущие логистических услуг, вместо обещанной иномарки подъехала не первой свежести синяя «Газель». Группа взволновалась, ибо количество присутствующих превышало количество посадочных мест. С водительского кресла величественно сполз субъект лет пятидесяти пяти. Ваня невольно залюбовался картиной, ибо Виталя был вылитый Пантагрюэль с иллюстрации Доре к бессмертному роману. Не только из-за наличия изумительного живота и высокой прически из густых волнистых волос, но и лица «необщего выражения». Было ощущение, что Виталя улыбается всей физиономией сразу – глазами, ушами, лбом и двумя подбородками. Торжественно объявил, что сегодня цена поездки семьсот, и приступил к отбору контингента. Одна пара отпала сама, другая утверждала, что звонили и договаривались. Правда, не с Виталей, а его женой. Получив резонную, в общем-то, отповедь, «что пусть тогда она Вас и катает», претенденты также слились. Виталя уперся взглядом в Ваню, тот осипшим голосом сказал, что тоже договаривался, и даже предъявил экран телефона.

– А я помню, – не глядя в телефон, с некоторой угрозой в голосе объявил Виталя. – Вы садитесь на переднее место.

Попытки Вани занять крайнюю правую точку у двери были пресечены невысоким человечком. Тот представился «другом Витали» Ашотом и заявил, что на данное место у него своеобразный абонемент. Виталя преференции Ашота подтвердил, что выражалось в освобождении последнего от платы за провоз. Взамен же Виталя требовал от Ашота, как командор Бендер от Шуры Балаганова, массы мелких услуг. Тот бегал за кофе, вставлял шланг в бак на заправке и поддерживал светскую беседу в дороге. Ване Ашот сразу объявил, что он армянин, но смуглое лицо имело явные эфиопские черты. Вспомнив, что вопросы крови, по утверждению Коровьева – самые сложные вопросы в мире, Ваня дал себе слово