И так мы шагнули в глянцевое жерло зевва. Такое загадочное. Одновременно пугающее и завораживающее.

* * *

Рун

Картина получалась настолько трогательная, что у Руна в груди щемило, и глаза почему-то становились чуть влажными. Там не было слез, нет. Просто какие-то отголоски тех чудесных и светлых мгновений, которые вельмер проводил с родителями.

Руну так захотелось стать частью этого удивительного маленького мирка, куда входили Алена и Артем, что он на некоторое время подвис. Хотя вельмера ждали другие дела, да и землянка не особенно в нем нуждалась. Оборотень просто стоял, смотрел и улыбался. Помимо воли и вопреки здравому смыслу. Но у ностальгии и надежды нет смысла. Они просто накатывают, просто захватывают. И никуда ты от них больше не денешься.

Что-то такое теплое, далекое, но одновременно близкое душе вельмера просыпалось внутри. Он уже очень давно не думал о том, что называется «семья». Родители Руна погибли в одной из больших войн измерения, потому что вели за собой свои армии. Вельмер завел друзей, сподвижников, близких себе по духу существ. Но это ощущение, когда становится легко и светло на душе, когда там что-то расцветает и прорастает наружу ребячеством. Желанием прыгать, радоваться жизни, целовать прохожих и подставлять лицо искрящимся на солнце каплям дождя… Это ощущение, когда хочется бежать навстречу ветру и спорить с ним, кто сильнее, быстрее… По-хулигански бросать вызов стихии просто потому, что чувствуешь себя так… настолько… Что и описать толком не в силах. Это ощущение… ты не один, которое проникает внутрь, вдруг охватывает. Руки сами собой тянутся, чтобы обнять, прижать и, прикрыв глаза, просто слиться с кем-то на недолгие мгновения…

Ничего подобного Рун уже давно не испытывал. И сейчас ему было одновременно сложно и легко, радостно и тяжело просто потому, что вельмер не был частью семьи Алены. Но землянка и ее сын стали частью семьи Руна…

…Темка показывал Алене то, чему научила его няня. Создавал энергетический шар и руками придавал ему форму то зверя, то здания, то цветка. Затем вдруг превращал в колонну машин, которая стремительно движется по воздуху.

– А вот сейчас? Смотри, мама! Смотри, мама, как я умею! – восторженно восклицал мальчик.

Энергошар вдруг изменялся, принимал форму слона – зверь трубил и махал ушами. А затем неожиданно на глазах растекался и медузой неспешно плыл по воздуху.

Алена смеялась, смотрела на сына и вся просто сияла.

Рун видел, как дорог ей этот мальчик. Понимал – чтобы удержать землянку, нужно убедить ее, что и Темку можно полностью доверить вельмеру. Что ребенок здесь в безопасности.

Снова мысли Руна вернулись к проклятым заклятиям подчинения и неведомым врагам, что их создали.

– Я пойду по делам. Если что-то потребуется, ты всегда сможешь связаться со мной телепатически, – неохотно прервал общение Алены и Темки вельмер. Самому показалось, что это кощунственно – вмешиваться в их единение сейчас, в такой трогательный и сильный момент.

Землянка вскинула взгляд на оборотня, чуть приподняв одну бровь – и все, словно к месту пригвоздила. Помолчала, слегка прищурилась.

– А если все у вас могут связаться телепатически, зачем андры? В смысле, зачем в них функции сотового?

– Не все в измерении могут общаться мысленно, – уклончиво ответил вельмер. Так и хотелось сказать: ты – моя истинная. Вот почему между нами особенная, ни с чем не сравнимая связь. И мой телепатический канал открыт для тебя днем и ночью.

Алена так смотрела, словно подозревала, что Рун сказал далеко не все. И объяснения рвались наружу. Вельмер пока судорожно глотал их: большими порциями слов и вздохов.

Ему казалось – сейчас не время. Они еще недостаточно сблизились, не настолько хорошо знакомы с землянкой и не так доверительно общаются. Рано взваливать на плечи Алены такой груз. Стать единственной, истинной парой – все равно ответственность, как ни крути. Эманор когда-то делился с вельмером, что землянки воспринимают это иначе, нежели уроженки магического измерения. Они считают себя в чем-то обязанными, скованными этой деликатной информацией. Ненталь тоже говорил о чем-то подобным. Даже абсолютно закрытый и замкнутый Рельгор пару раз обмолвился: «Женщины с Земли следуют пословице «Мы в ответе за тех, кого приручили». И это ужасно все осложняет».

Да, Рун понимал, о чем говорил тель Ррах. Оборотню не нужно, чтобы истинная чувствовала ответственность, чтобы стремилась как-то оправдать «оказанное доверие». Ему нужно только ответное чувство. Взаимность, вот что ему требуется. А жалость, стремление не причинять боль… Это все не то, совершенно не то…

– То есть, мне просто повезло? В плане талантов к телепатии? – Алена явно не до конца верила и ощущала, что Рун юлит. Он отлично все это осознавал, но все же решил не обострять ситуацию.

– Да. Тебе повезло, – соврал, отведя взгляд, и поспешил зеввом к ожидаюшим его императорам Гардавии.

Считав выражение лица приятеля, Эманор понял все по-своему. Похлопал Руна по плечу и произнес: «Ничего не поделаешь, мужчины детям не конкуренты. Хотя без нас и детей-то не было бы».

Рельгор и Ненталь усмехнулись.

Канор успел вернуться из Иолии и получить все данные от своих подручных. Иногда Руну чудилось, что Канор – не простой родовитый змей. Он словно был везде, все умудрялся держать в поле зрения, всегда и повсюду ухитрялся успеть. Казалось, только-только королевский медик Гардавии расстался с Руном, Эманором и попаданками на полигоне для обучения магии. Вельмер, правда, успел немного поговорить с Аленой, уточнить – нормально ли она устроилась и нет ли каких пожеланий. Умудрился поглазеть на то, как Тошка хвастается своими достижениями в магии… Но прошло не так много времени. Хотя Рун потерял счет минутам, потому что находился рядом с истинной.

Оранжевый зал замка Эманора оставался бессменным местом сбора властелинов измерения.

Канор долго ходить вокруг да около не стал – не тот случай и не та публика.

– Есть большая вероятность, что заклятия подчинения все же покинули тела трех пленников Иолии.

– И где же они? То есть, в ком? – тихо уточнил Эманор.

– На данный момент мы этого не знаем. Возле умирающих пленников крутилось слишком много сподвижников Тааса. Мы насчитали больше четырех десятков. Слуги, министры, советники, стражники…

– И вы далеко не всех знаете поименно? – моментально догадался Рун.

Канор кивнул.

– После покушения на императора, в замке, который вот уже много лет считался непоколебимым, нерушимым оплотом, куда ни один враг не проникнет, творилось настоящее безумие. Кто-то паниковал. Кто-то пытался опознать людей, думая, что они – местные. Кто-то просто пришел поглазеть на диковинное и кровавое зрелище. В общем, колхар его ведает, сколько народу там побывало.

В зале воцарилась тишина, у вельмера аж в ушах зазвенело.