Единственное, что обнадеживает в свете этих мистико-триллерских событий, так это то, что друг Вани Артем Артурович всенепременно должен знать ответы на полный пакет моих вопросов. «Вы знаете, кого винить в моей смерти», – писал ему автор. И потому-то, наверное, не называл никаких имен: Артем Артурович прекрасно знал, о ком идет речь. Только вот как его теперь спросишь? Первого сентября того года началась Вторая мировая, двадцать второго июня сорок первого – Великая Отечественная. Короче, даже если он прошел войну, остался жив, то в лучшем случае Артурычу сейчас перевалило за стольник. Да, веселенькая ситуация. Но даже если б он и впрямь был жив, как мне его отыскать? Только если через Книгу Гиннесса.

От всех этих мыслей голова стала раскалываться, как грецкий орех. Проливной дождь, сдав свои позиции, ослаб и навевал теперь уже не ужас, а желание хорошенько вздремнуть, и, решив для себя, что поскольку утро вечера мудренее, то завтра обязательно что-нибудь придумается, я поддалась этому желанию и отправилась в мир грез.

Утром действительно кое-что придумалось, то есть вспомнилось. Вспомнилось, что Инна Михайловна как-то раз обещала мне погадать, да так и не погадала. Я где-то слышала, что карты Таро говорят только правду и ничего кроме правды, и мне вздумалось проверить правильность сего утверждения.

– Катюша! – обрадовались мне как всегда. – Заходи, родная!

Мы и вправду стали почти родными. Поболтав о том о сем, я попросила:

– Погадайте мне, пожалуйста!

– О’кей.

Инна Михайловна послушно взялась за колоду немалых по размеру карт с жутковатого вида неразборчивыми знаками на темно-фиолетовых рубашках и принялась выкладывать по одной на стол какой-то непонятной зигзагообразной фигурой. Общий свет я по велению Магистра потушила, так что на столе горела лишь лампада, отбрасывающая на карты таинственный мерцающий свет. Только звучания бубнов не хватало, кристаллического шара посреди стола да мычания скрестившего в позе лотоса ноги и перебирающего в пальцах крупные бусы буддиста.

– Ом-м-м, – непроизвольно издала я, углубившись в захватившую всецело мое сознание картину.

– Что ты делаешь? – возмутилась тем, что гостья не прониклась серьезностью ситуации, Инна Михайловна.

– Ой, простите, я не нарочно.

– И разомкни конечности, а то карты не могут прочувствовать твою ауру. – Я тут же вернула ногу, закинувшуюся по привычке за другую, в исходное положение, а скрестившиеся на груди в знак недоверия к происходящему руки ученически приложила к коленям. – Так-то лучше. Посмотрим, что тебя тревожит. Ага. Видишь Верховную жрицу в прямом положении? – Она ткнула пальцем в женщину в голубом одеянии с письменами в руках. – Перед тобой стоит какая-то тайна, и ты ставишь себе главной целью во что бы то ни стало разгадать ее. Расположение карт говорит, что скоро тебе это удастся. Что же у нас в недалеком прошлом? Так, перевернутый Отшельник в сочетании с Повешенным. Ну-ка, признавайся: чего ты так сильно боялась? – Она посмотрела мне в глаза, а я к тому времени уже дрожала, точно осиновый лист на ветру: страшно, когда какой-то цветной кусок картона говорит о тебе всю правду. Страшно, жутко и боязно. Откуда они все это знают?!

Испугавшись не на шутку безобидных карт, я отодвинулась от стола настолько, насколько позволяли габариты комнаты, то бишь до самой двери.

– Что это ты? – посмеялась надо мной Инна Михайловна. – Карт боишься? Не бойся, они кусаются только на Рождество и Пасху. Шучу. А если серьезно, то привыкай к ним.

– Зач-чем? – слегка заикнувшись, спросила я, осторожно придвигаясь обратно к столу и не сводя глаз с красочных картинок.

– Не зачем, а почему. По наследству. Должна же я кому-то передать свои умения?

Я качнула головой, мол, спасибо, не надо, и предложила, кивнув на стол:

– Давайте лучше заглянем в будущее.

– Хорошо. Мужайся, Катерина. В будущем у нас Луна и Башня. То еще сочетание, скажу я тебе. Луна – скрытые враги, лицемерие, неожиданное предательство. Запомни, Катя: предатели! Карта предупреждает, что ты стоишь на пороге какого-то разбирательства и должна быть начеку, а то завоешь на Луну, прям как эти волк с собакой на изображении. На завершающем этапе у нас карта Башня. Не хочу тебя пугать, но это самая негативная карта из всех Старших Арканов. По соседству с хорошей картой я бы еще не сильно беспокоилась, но с Луной…

– Что же это значит? – встревожилась я, проклиная все на свете. Еще Башни мне не хватало! Достаточно убитой Иры, наших отпечатков в замке Варламовых и весточки с того света – письма Ивана.

– Башня – это крах, полный развал. Видишь молнию, пронзающую здание? Оттуда вылетели два человека – нищий и император. Это значит, что великая беда может нагрянуть к каждому, ей все равно, богат или беден, стар или млад. В соседстве с Луной означает боль. Сильную, жгучую боль. Настолько сильной может быть лишь боль утраты.

– Не пугайте меня! – На глаза навернулись слезы. За что мне все это? Опомнившись от такого известия, я спросила: – А карты могут предсказать выход из сложившейся ситуации? Помочь, наставить на путь истинный…

– На это нужен другой расклад. Сейчас попробую, подожди минутку.

Заправская гадалка перемешала на столе карты и приступила к новому раскладу, в течение которого она то и дело ухала, охала и покряхтывала, качая головой из стороны в сторону.

– Не хотят они сознаваться, хоть ты тресни, – наконец изрекла она. – Говорят, что ты сама должна найди все ответы. По поводу тайны, которая стоит перед тобой, они ответили что-то вроде «потомки». Единственное, что удалось из них вытянуть.

– Потомки? – не поняла я и вновь скрестила ноги – так сидеть мне почему-то было значительно удобнее.

– Да, либо предки. В общем, что-то про родственную связь. Может, они имеют в виду, что за помощью ты должна обратиться к своим родителям?

– Да-а, так ли уж полезно умение гадать на картах, – философски протянула я. Что поделать, в ту минуту я была уверена, что мне на блюдечке преподнесут и имя убийцы моей одноклассницы, и мотив.

– Насчет карт – не берусь утверждать, но умение наводить порчу однажды помогло мне обличить вора и вернуть мамины драгоценности.

– Серьезно? – изумилась я. – Как же это?

– Помнишь, я рассказывала, что жила в общежитии? – Я кивнула. – У мамы в один день пропало все золото: цепочка, серьги и колечко. Знаешь, что я сделала? По совету Изольды села обнаженная перед зеркалами и подержала кусок мыла над свечой, произнося заклинание. И что, ты думаешь, было?

– Что?

– На следующий же день на «Скорой» увезли соседа-пьяницу с воспалением легких. Это в июле-то. Мы пришли к нему в больницу, говорим: «Куда золото дел?» Он, испугавшись новой порчи, назвал место, куда спрятал. Барыгам как раз собирался продать, а то выпить не на что. Не успел.