– Браво, маэстро! Большое спасибо.

– А теперь, давай! – Он указал на торт, отвлекая ее внимание, а сам схватил подарок и спрятал его за спиной.

Она набрала побольше воздуха и задула трепещущее пламя свечей. Тонкие струйки дымков повисли в воздухе.

– А желание не забыла загадать?

– Нет.

– Скажи, о чем оно?

– Не могу. Иначе не сбудется. Еще раз спасибо. Все потрясающе.

– Мы залили парафином торт, но, может, это компенсирует тебе потерю угощения? – Он протянул ей сверток.

– Берни, ну зачем?! Не нужно…

– Открывай. – Невозможно было не заметить, насколько ей было приятно.

Она развернула серебристую обертку, и в ее руках оказался длинный, как для авторучки, футляр.

– О, как красиво! – Джессика открыла и вытащила наружу медальон в форме сердечка на тонкой цепочке.

– Загляни внутрь.

Она послушно надавила на защелку и увидела внутри миниатюрный локон золотистых волос.

– Это на память от Луиса и от меня.

– Я подозревала вас в сговоре, но все равно очень тронута, – тихо произнесла она. – Никто никогда так не готовился к моему дню рождения, как ты.

Значит, никто никогда не любил тебя так, как я, моя милая! – подумал он.

– Рад, что подарок понравился. Если ты не против, я помогу тебе надеть медальон. – Он взял украшение и открыл замок цепочки. Опьяненный ароматом ее духов, Берни хотел прижать молодую женщину крепко-крепко и никогда больше не отпускать от себя. Но вместо этого лишь нагнул голову и нежно поцеловал Джессику в шею.

Она замерла. Ее буквально парализовала мощная волна желания, всколыхнувшаяся от внезапной ласки Берни. Когда только этот нежный мужчина умудрился пробраться в ее сердце? Возбуждение захватило разум Джессики как наркотик.

Испытывая невероятное наслаждение от объятий, она склонила голову ему на грудь. Берни судорожно вздохнул и приподнял за подбородок ее лицо.

– Я обещал тебе, а я человек слова, – сказал он, вглядываясь в бездну ее зрачков. – Но сейчас прошу разрешения еще раз поцеловать тебя, Джессика Лейн…

Она застонала, поняв, что погибла. Что совершенно потеряла голову от этого мужчины!

– Не мог бы ты замолчать и просто продолжить начатое?

Улыбнувшись и сжимая в ладонях ее лицо, он стал языком нежно очерчивать контур ее губ, прежде чем слиться с ними в пьянящем поцелуе. Джессика прильнула к Берни, передавая ему едва ощутимую дрожь нетерпения.

Она, не раздумывая больше ни секунды, легко отдалась страсти, вспыхнувшей между ними. Ее руки жаждали дотронуться до обнаженного тела Берни. Приподняв край футболки и погладив обнаженную мужскую спину, Джессика почувствовала, как напряглись под ее пальцами крепкие мускулы. Он вздрогнул от удовольствия, стал медленно оседать на диван, увлекая ее за собой. И все это время их губы оставались связанными медленным умопомрачительным поцелуем. Бернард лег и вытянулся, прижимая Джессику к себе. Его рот жадно поглощал сочную теплоту ее губ, и в эти потрясающие мгновения он поверил, что действительно можно умереть от наслаждения.

Берни пришлось перевести дыхание. Он откинул голову и слегка отстранил Джессику, пытаясь хоть как-то сдержать себя. Но она, забыв обо всем на свете, стала покрывать его тело поцелуями, нетерпеливо спускаясь от ямки на шее вниз, к мускулистому животу.

Его пальцы забрались под ее тонкий свитер. Джессика приподнялась, помогая освобождать себя от одежды, потом сорвала с него футболку и кинула на пол. Расстегнув застежку бюстгальтера, Берни обхватил ладонями ее нежную грудь, и молодая женщина едва слышно вскрикнула, когда он начал ласкать ее соски – сначала один, потом другой, – пока те не затвердели.

Краем сознания Джессика понимала, что окончательно теряет контроль над ситуацией. А ведь до этого у нее были совсем иные намерения. Что и говорить, в прошлом ее благоразумие всегда брало вверх над эмоциями. Она и теперь до последней минуты не ожидала, что желание настолько поглотит ее, одолевая разум и пожирая тело, как огонь сухой хворост.

Джессика прижалась к его груди, ее поцелуи стали еще более страстными и требовательными. Она оказалась во власти эротического наслаждения, которого не знала раньше.

О, она не только перешла все границы. Она просто уничтожила их. На секунду в ее сознании мелькнуло сомнение: а что будет завтра? Не лучше ли прервать накатившее на обоих безумие прямо сейчас, пока еще не слишком поздно? Такой шаг даст им возможность сохранить дружбу. И когда настанет время покинуть город, она сделает это без сожаления, которое наверняка возникнет, если они позволят завершиться этому импульсивному акту…

Если бы не так чертовски сильно хотела она этого мужчину! Если бы не получала от его близости такого неземного упоения… Она вела себя бесстыдно, но пусть будет проклят завтрашний день. У нее был сегодняшний вечер, и она понимала, что слишком слаба, чтобы поступать правильно. Кто знает, может, у нее больше никогда не появится такой возможности. Так стоило ли от нее отказываться?

Больше думать она не могла. Кровь отхлынула от ее головы, откровенно пульсируя в противоположной области. Сейчас ей хотелось испытать то, что мог предложить этот удивительный мужчина.

Берни почувствовал, что пальцы Джессики расстегнули пуговицу его джинсов, и понял, что оба они стремительно приближаются к той грани, оказавшись за которой уже не смогут вернуться назад. Еще сегодня днем Берни не мог и мечтать, что его план так стремительно вступит в завершающую фазу. Все происходило слишком быстро. А где же слова любви, где все эти клятвы в верности?

Если Джессика пока не нуждалась в подобных вещах, то, значит, срок для начала их интимных отношений еще не подошел. Для Берни на карту было поставлено будущее. И неважно, какие приказания отдавал телу разбушевавшийся тостерон.

Ее рука скользнула вверх-вниз по его джинсам, убеждаясь в готовности Берни. Черт! Бывали же времена, когда он забывал о своих моральных устоях. И сейчас он мог легко и просто взять то, что предлагала Джессика.

Но ведь в данном случае речь шла о любви всей его жизни. И прежде всего в этих отношениях он ценил единение душ, а никак не дико возбуждающее спаривание на диване. Он хотел, чтобы их первая близость стала теплым воспоминанием, которое Джессика будет бережно хранить, а не той горькой ошибкой, о которой бедняжка пожалеет с первыми лучами отрезвляющего утреннего солнца.

Чувствуя себя предателем, он замычал и поймал ее руку.

– Джесс, дорогая… Возможно, мы кое-что пропустили. – Его голос дрогнул. Он чувствовал себя ужасно глупо. – Не хочется тебе это предлагать, но нам следует немного притормозить.

Но Джессика не собиралась ничего откладывать. Она заплатила за билет на борт сексуального лайнера и жаждала приключений. О каких тормозах он мог говорить? Неужели ею не так поняты его намерения? Боже, что с ней произошло? Полуобнаженная, она лежала на самом сексуальном мужчине из тех, что встречала в жизни. И который только что посмел убрать ее руку из своей ширинки. Могло ли с ней случиться что-либо более унизительное?