Савченко уронил булку, глаза его широко раскрылись. Официант принес горячее. Лютов взялся за нож.

– Дочь?

– Помнишь, у меня была женщина по имени Наташа… Она приезжала ко мне из другого города, из провинции?

– Как же не помнить, когда мы вместе тогда пили пиво, она запекала еще карпов с помидорами и укропом. Красивая женщина, кажется, она старше тебя… И что, она теперь живет с тобой? Она насовсем переехала в Москву или на время?

– Она умерла, Саша…

– Умерла? Наташа Троицкая? Господи, я даже вспомнил ее фамилию…

– Да, умерла… А ее дочь, Марго, приехала ко мне. Она будет поступать в театральный институт или училище, мы еще не решили…

– Но у нее такой голос, скажу я тебе… так бы и слушал…

– Да, она уже взрослая, красивая, кстати, как и ее мать. Ей девятнадцать.

– Так приходите ко мне сегодня в гости! Заодно я приготовлю тебе и списочек… Куплю винца, фруктов, торт. Посидим, отдохнем…

Лютов все понял и улыбнулся. Марго и Савченко – это интересно. Дрожащая от страха Марго с полукриминальным прошлым и следователь из прокуратуры. В этом что-то есть.

– Не знаю, надо с ней посоветоваться, спросить…

– Если не придете, то я решу, что у вас с ней роман. Уж возраст больно подходящий…

– Нет, нет никакого романа. А почему ты так решил? С чего взял?

– Да с носом у тебя что-то… распух, покраснел, вот я и подумал… – И он снова расхохотался. Лютов же, покраснев, принялся с остервенением резать мясо.

* * *

Лютов ушел на службу, а Марго с Машей стали мыть посуду. Находиться рядом с немым человеком было тягостно – Марго вся извелась, пока подавала ей тарелки, которые та вытирала. Наконец не выдержала, взяла ее за руку и усадила на стул напротив себя. На Маше был мужской халат. Длинные волосы стянуты на затылке резинкой. Чистое бледное лицо с большими зелеными глазами, маленькие, сливочного цвета, уши, пухлый розовый рот, тонкая хрупкая шея, округлость груди…

– Маша, если ты не можешь говорить, то хотя бы отвечай мне «да» или «нет» кивком головы, хорошо? Ведь ты теперь живешь здесь, и мы должны определиться с тобой, все хорошенько продумать, прежде чем показать тебя врачам. Я бы хотела немного узнать о тебе… Скажи, ты немая?

«Нет», – Маша замотала головой.

– Ты хотела бы что-нибудь сказать?

«Да».

– Ты бы хотела, чтобы тебя осмотрели врачи? Они бы помогли тебе…

«Да».

– У тебя случилось несчастье?

«Да».

– Кто-то погиб?

«Да».

– Любимый человек?

Маша удивленно вскинула брови: она не ожидала, что Марго так быстро угадает. Не в бровь, а в глаз?

«Да».

– Тебе нужны деньги? Марк говорил, что ты копишь… Это связано со смертью этого человека?

«Да».

– Я готова тебе помочь. Ты возьмешь у меня деньги?

Маша закрыла лицо руками.

– То, на что тебе нужны деньги, как-то связано с дальней поездкой?

«Нет».

– Ты, наверное, хочешь купить какое-нибудь оружие и отомстить… не надо, не говори. Ничего не объясняй. Я понимаю тебя. Но ты одна все равно ничего не сделаешь. Маша… Я много думала об этом и кое-что придумала. Ты читала сказку «Алиса в Стране чудес»?

Маша отняла руки от лица и слабо улыбнулась, вероятно, вспомнив детство.

«Да», – говорили ее глаза.

– Так вот, помнишь, она говорила, что все надо делать по плану. Это не простые слова. План – это порядок в голове. Вот я и тебе предлагаю действовать по плану. И первым пунктом в нем должно быть твое выздоровление и восстановление речи. Ты согласна со мной?

«Да». В глазах ее промелькнуло беспокойство. Возможно, она боялась, что не сможет справиться с этим пунктом.

– А вот уж потом, когда ты сможешь говорить, ты и расскажешь мне ли, Володе о том, что с тобой случилось и кто виноват в смерти твоего парня. По-моему, я дело говорю. Ты как, согласна?

Но Маша словно окаменела. Она переваривала услышанное.

– Можно поступить и по-другому. Мы не церберы. Я сама лично, просто из дружеских чувств могу подарить тебе деньги. Столько, сколько ты напишешь мне на листочке. И поступай как знаешь. Но в этом случае ты уже не сможешь вернуться сюда – то, что ты задумала, может оказаться опасным и для нас. Поэтому ты должна сделать выбор: действовать самостоятельно, рискуя, возможно, жизнью и мстя убийце своего парня, или же положиться на нас и отомстить или наказать преступника цивилизованным способом, то есть обратясь к правосудию. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Она понимала.

– Тебе нужно время, чтобы определиться с выбором?

«Да».

– Хорошо, тогда живи пока спокойно и ни о чем не думай. Вот вернется Лютов, и я поговорю с ним о тебе. И пусть все идет как идет…

Марго вздохнула – ей было тяжело. Маша невольно стала помехой в ее собственной жизни. Теперь придется уделять ей внимание, возиться с ней, как с маленькой, улаживать, если понадобится, конфликты между нею и Лютовым, иногда гулять с ней, выгуливать, как собачонку, помочь превратить спальню в мастерскую… И вдруг она вспомнила рисунки.

– Маша… Подожди…

Маша остановилась на пороге кухни, и в глазах ее Марго увидела страх.

– Ты чего испугалась? Я резко крикнула? Ну, извини. Просто я хотела тебя спросить: это ты рисовала пастелью два круглых аквариума с человеческими головами? Я видела их в особняке, там еще такие кресты, кладбищенские?..

Маша резко замотала головой.

– Ну не Марк же…

«Да! Да! Да!» – она энергично закивала.

– Он ничего не рассказывал тебе об этих головах? Это…

Марк Аврелий все знал об Астровых. Он мог нарисовать эти головы. Что здесь особенного, раз он так любил и уважал своего хозяина… И как это мне раньше не пришло в голову, что он тоже умеет рисовать. Ну да! Он тоже художник, иначе откуда бы он знал всех тех бородатых мужиков, которым он продавал работы Маши? А если он не художник, то нарисовать головы мог просто так, под настроение, тоскуя о хозяине… Или же он рассказал о трагической смерти своих хозяев Маше, и та, расчувствовавшись, сама взяла и нарисовала эти головы… Как все странно. Я ничего не понимаю.

Зазвонил телефон. Это был Лютов. Он рассказал Марго о приглашении Савченко. «Хорошо, я пойду с тобой. Но как мы поступим с Машей? Оставим ее одну? Ладно, я постараюсь ей все объяснить…» Она положила трубку.

– Я останусь… – вдруг услышала она и почувствовала, как похолодела ее спина, а по голове словно кто-то провел ледяной рукой. Такое бывает с чувствительными натурами, когда они смотрят киношные мелодрамы, в которых мертвецы оживают, а все главные герои оказываются друг другу близкими по крови людьми.