— Ты звал меня, папочка, — выглянуло из кухни улыбающееся, довольное лицо с озорными серыми глазами. — А, как вам понравился мой сюрприз?

Стараясь выглядеть серьезной, Нэнси сказала:

— Труди, тебе не следовало этого делать.

— Знаю, — ответила девочка, пожав плечами. — Просто мне хотелось дать вам понять, что я не собираюсь быть третьим лишним. Я прекрасно понимаю, что даже в вашем возрасте людям необходима личная жизнь.

Девочка повернулась и направилась к лестнице, держа в одной руке несколько сандвичей, а в другой — стакан молока.

— Куда ты?

В глазах Труди стоял неподдельный упрек.

— Папочка, сегодня утром классный руководитель предупредил меня, чтобы я побольше занималась, пока преподаватели не определят качество моих знаний. У меня очень много работы. — Подмигнув ему, она обратилась к Нэнси: — Не волнуйтесь, я больше не потревожу вас. Сделав уроки, я сразу же лягу спать. — Труди повернулась и начала подниматься по лестнице. — Спокойной ночи, — бросила она уже через плечо. — Обед на плите. До завтра.

Дон первый нарушил не на шутку затянувшееся молчание.

— Надо поговорить с ней, чтобы она не совала нос куда не следует. Извини, Нэнси.

Нэнси, не в силах больше сдерживаться, рассмеялась.

— За что? Мы с тобой оба жертвы одного заговора.

— Да, но она моя дочь, и я несу ответственность за ее поступки. Она уже достаточно взрослая, а выкидывает такие фокусы. — Он вошел в гостиную и, разведя руками, виновато окинул романтически оформленное пространство. — Ты только посмотри! Единственное, чего здесь нет, так это шампанского во льду, и то, наверное, только потому, что она не нашла его в доме.

Нэнси обвела глазами комнату и на столике рядом с диваном увидела ведерко со льдом и снова засмеялась.

— Ты прав, у нас нет шампанского, но вместо него… — Она достала две банки содовой и усмехнулась.

Дон застонал и закатил глаза.

— Напиток богов! Может, пойдем на кухню и проверим, что она нам оставила на плите?

— С нашей стороны было бы верхом неблагодарности проигнорировать ее усердие. Зачем нам обижать девочку в лучших чувствах?

Дон улыбнулся и взял Нэнси за руку. В этом жесте не было ничего особенного, но обоих словно жаром обдало в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись. Их глаза встретились, лица вдруг засветились улыбкой. И они поняли, что им не устоять перед искушением так тщательно спланированного вечера.

— Дорогая, — тихо, ласково предложил Дон. — Давай не будем портить игры Труди.

Будучи в курсе кулинарных способностей дочери, Дональд не надеялся увидеть большего, чем запеканку из тунца. Однако, зайдя на кухню, они с удивлением обнаружили на плите бульон с яйцом, рисовую запеканку со свининой и курицу, тушенную с миндалем.

— Черт возьми! Как…

На стойке стояли пустые контейнеры из китайского ресторана. Потрясенная, Нэнси воскликнула:

— Дон, какая же она умница!

— Да, — согласился Конихан, а про себя подумал, что Труди, сама того не подозревая, смогла отвлечь Нэнси от навязчивых мыслей о Фрэди Уипле. — Моя дочь полна вероломства, но это не мешает ей оставаться хорошей девочкой.

— Может, позовем ее? Зачем ей давиться сандвичами, когда здесь такая королевская еда?

— В принципе ты права, но ведь она ясно дала понять, что сегодняшняя ночь предназначена только для нас, — тихо отклонил Дон предложение Нэнси. — Труди, думаю, огорчится, если мы нарушим ее планы.

Их вечер, их ночь. Да он прав. Это их ночь, вырванная из времени и пространства, далекая от тревог и волнений. Боль прошлого ушла в небытие, а будущее не имеет никакого значения. Сейчас для них важно только сиюминутное и тот мир, который они увидели в глазах друг друга.

Бросив взгляд на свои черные джинсы и желтую блузку, а потом на его форменную голубую рубашку и галстук в клеточку, Нэнси улыбнулась.

— Пожалуй, нам надо переодеться? Боюсь, наши туалеты не совсем подходят для такого романтического вечера.

— Ты очень красива, — признался Дон, гладя на нее сияющими глазами. — Просто прелестна.

Они ужинали, но Нэнси не ощущала вкуса еды. Под красноречивым взглядом горящих глаз Дона ее томило ожидание. Это мучительно-сладкое чувство загородило от нее весь мир, в котором остался только он один — Дональд Конихан. Он посмотрел ей в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу, и она вдруг забыла обо всем.

Он болтал, смеялся, слегка поддразнивая ее, и в какой-то момент она поняла, как многим ему обязана — он вернул ей самое себя. Нэнси почувствовала, что отныне для нее не существовало ничего и никого, кроме него. Он сотворил чудо, возвратив ей на миг прежнюю открытость, нежность, женственность. Это опьянило ее, как глоток старого крепкого вина, вскружило голову. Сбросив наконец оковы, она свободно прикасалась к нему, смеялась вместе с ним, не скрывая своих эмоций и совершенно не задумываясь, как он отнесется к ее поведению.

До какого-то момента он был очень осторожен, следя за каждым своим словом, каждым жестом или действием, но потом чарующая музыка вечера переполнила его, и он утратил самоконтроль. Их глаза встретились, и они без слов поняли, что оба охвачены волшебством мира, где существовали только он и она.

Но любой сказке наступает конец. Пламя в камине превратилось в золу, свеча догорала. Сверху до них донеслось журчание воды — видимо, Труди перед сном принимала душ. Неожиданно на них обрушилась реальность повседневного бытия со всеми его нелегкими проблемами.

Взгляд Нэнси упал на темные окна гостиной и напомнил ей о зловещих угрозах Фрэди Уипла. Она попыталась убедить себя, что нечего бояться, что его дни сочтены, что полиция идет за ним по следу, как ищейка. Более того, Нэнси прекрасно знала, что сейчас-то она вне опасности.

Но в воцарившейся тишине в ее ушах снова зазвучал дьявольский голос насильника, обещающий, что следующей жертвой будет она, Нэнси.

— Не надо.

Вздрогнув от неожиданности, она подняла глаза и увидела, что Дон пристально смотрит на нее.

— Не дай ему испортить наш вечер, — ласково попросил он. — Не дай ему взять власть над тобой. Он не стоит этого. Забудь о нем. У него теперь уже не осталось времени причинить зло. Его должна занимать проблема, как сохранить свою поганую жизнь.

Дон старался успокоить девушку, хотя не хуже ее понимал, что можно будет с облегчением вздохнуть только тогда, когда наручники сомкнутся на руках Уипла.

Поднявшись, она начала собирать посуду.

— Так можно говорить о человеке с нормальной психикой. Но речь идет о маньяке, который уже несколько недель дерзко играет с полицией в придуманную им самим дьявольскую игру без правил. И непонятно, кто за кем следит, — сказала Нэнси. — Он явился в департамент только для того, чтобы посмеяться над тобой. Если бы у него было чувство самосохранения, он никогда бы не зашел так далеко. Поэтому нельзя с той или иной степенью достоверности предусмотреть его действия, когда он поймет, что веревка вот-вот затянется у него на шее.