кто был с Кристиной, бросает взгляд в окно и в этот момент замечает детектива. Стреляет сначала по нему, потом убивает девушку и бросается в погоню. Один или с кем-то, пока неважно.

Даня прикрывает глаза, а я иду к нему, бросив злобный взгляд на Туманова.

— Ты не мог знать, — говорю тихо и ласково.

Глажу по руке и всеми силами пытаюсь выдернуть из глубокой депрессии, в которую он стремительно скатывается. Из состояния, в котором люди идут на опрометчивые поступки, опасные как для них самих, так и для окружения.

— Нет, он права, — отзывается глухо. — Я подставил и Кристину, и сыщика. Надо поискать хотя бы его машину, он наверняка рванул к ней. Куда он мог ее поставить? Мне пришлось ехать до самой речки, тут негде спрятать. Луга, дома и огороды.

— Сколько ехал? — уточняет Туманов хмуро.

— Минуты три, не больше. И я на своей, так что…

— Метров пятьсот, — прыскает Зотов.

— Триста, — делает свою ставку Туманов, уже со вполне миролюбивой улыбкой и выигрывает, судя по тому, что Даня тыкает в него пальцем. — Не добежал бы. Скорее укрылся поблизости.

— Да где тут? — Зотов расставляет руки в стороны и проворачивается вокруг своей оси.

— Там, — встреваю робко, показывая на соседний дом через неширокую проселочную дорогу. — Даже если успели заметить, как он рванул к соседям, не рискнули соваться, — мужчины молча смотрят на меня, ожидая продолжения, а я опускаю глаза и закутываюсь в плед, от смущения договаривая маловразумительно: — Деревня же. Выстрелы слышно, ты сам сказал… а в обойме явно меньше патрон, чем жителей. Поэтому и уехали так быстро. Вот…

— А если еще и заорал погромче, — воодушевляется Зотов и притягивает к себе за плечи, смачно целуя в голову. — А ты говорил, тупая.

— Временами, — басит Туманов, приглядываясь ко мне.

— Я тоже не сразу допер, — хлопает его по плечу Даня, выражая сочувствие.

— Одна только поправка, Сашуля, — Зотов делает шаг в сторону забора, продолжая обнимать меня. — Думаю, сначала некто все же разрядил обойму. А когда деревня начала оживать, уже драпанул. Стопудово решил, что кто-то из местных за симпотной девкой по окнам палит.

— Дождей не было, — поддерживает Туманов, снова включая фонарик. — Допустим, детектив успел добежать до забора. Срезал, с калиткой решил не возиться. Так что бежал примерно так… — сворачивает с тропинки, оглядывается на дом и идет в сторону забора, выхватывая светом фонарика пятачки земли.

У самого забора останавливается, идет немного вдоль, а мы обходим участок за забором и присоединяемся к нему.

— Вот! — останавливает его Даня и приседает. — Похоже на кровь. Брызгами.

— Достали, когда перелезал, — соглашается Туманов и ловко перемахивает через забор. — Пошли будить соседей. Саш, ты самая безобидная с виду, постучишь.

Мужчины — врассыпную, я — к двери.

Стучу, через минуту еще раз, пока не вижу, как шевелится штора у окна рядом.

— Здравствуйте! — говорю довольно громко. — Я Саша Колосова, Ивана Сергеевича ищу!

— Ну а хули фантазировать, — бормочет Зотов из-под лестницы.

— Он следил за мной, — шиплю себе под ноги. — Если тут и в сознании, подумает, что с Даней. Ну, что свои.

— Или что с тобой тот мудозвон, что грохнул твою подружку.

— Блин, — брякаю и морщусь.

— А имя кто сообщил? — хмыкает Даня. — Нормик. Молодец, солнце. Ждем.

— Тачка его в сарае. Точно тут, — сообщает вдруг Туманов и гремит на всю округу: — Сова! Открывай! Медведь пришел, — последнее добавляет бормотанием и чешет бровь, а я начинаю сдавленно смеяться и в этот момент открывается дверь.

— Здравствуйте, — передо мной стоит женщина лет пятидесяти и кутается в шаль поверх ночной сорочки. Черные с небольшой проседью волосы заплетены в тугую, слегка растрепавшуюся косу, стройная, высокая, с большими глазами. Выглядит не сонной, а уставшей: щеки впали, под глазами синяки, большие голубые глаза смотрят с тревогой. — Все? — спрашивает женщина, а я киваю:

— Четверо.

— Проходите, — она отступает, давая дорогу. — Иван в комнате. У него жар, лихорадит. А я оставить не могу, чтобы до города за лекарствами доехать, и послать кого боюсь, чтобы не узнали, что он тут, — делится со мной переживаниями, провожая.

— У меня есть, — суечусь и достаю из сумки то, что не допила сама. — Тут и антибиотик, лишним не будет, держите.

— Слава Богу, — с облегчением выдыхает женщина. — Смотреть на него душа с телом расстается. Очнется, скажет, что в порядке и снова проваливается.

— Эй, мужик, — Зотов осторожно опускает на корточки рядом с постелью. — Нормально все будет. Ща Арсюше наберу, прикатит, солнце встать не успеет.

— Как и я, — хрипло отзывается мужчина. — Нога.

— Да вижу я, не слепой, — вздыхает Дмитрий.

— Прости, я… — бессвязно блеет Даня.

— Порядок, — с трудом выговаривает детектив. — Кто ж знал, — хмыкает. — Леночка чудо.

Женщина быстро опускает взгляд и теребит уголок шали, а у меня складывается впечатление, что мы помешали.

— Вы знакомы? — спрашиваю у нее, пока мужчины пытаются поговорить с детективом.

— Познакомились, — смущенно улыбается Елена. — Я как мужа потеряла, все ночи без сна. Восемь лет уже. Слышу — стреляют. Мой-то охотником был, не спутать… выбегаю на крыльцо, вижу, как гонят, точно зверя. Зову его, сама ружье вскинула и в ответ им, нелюдям. В воздух, конечно, но…

— Ого, — брякаю и веду плечами, стряхивая мурашки.

— Боюсь только, как бы не вернулись, — заканчивает, глядя на меня с болью.

— Кишка тонка, — заявляю дерзко. — Да и сколько уже прошло? Раз сразу не приехали… — бормочу уже не так уверенно.

— Проверять не будем, — подходит к нам Туманов. — Елена, моя благодарность. Без Вас не выкрутился бы.

— Да я что, я так, — смущенно бормочет женщина, опуская голову.

— За хозяйством есть кому присмотреть?

— Найду, — говорит решительно. — А если нет, Бог с ним.

— Тогда собирайте вещи, поживете в городе. Я позвоню врачу, спрошу, что из того, что есть, можно дать.

— Я мигом! — восклицает на облегченном выдохе, а мы выходим во двор, чтобы не смущать ее еще сильнее.

Туманов отходит чуть в сторону с телефоном у уха, Даня садится на ступеньки, привалившись плечом к перилам, Зотов прикуривает, а я замираю и прислушиваюсь.

— Слышишь? — шепчу Диме.

— Что? — сипит на задержке дыхания. Выпускает клубу дыма и решительно идет за дом, а я семеню за ним. — Морда, — вздыхает, глядя на мощного белоснежного, но дико грязного пса на цепи, отчаянно виляющего хвостом и крайне жалобно скулящего.

— Мы же не оставим его так? — лопочу, вцепляясь в Димину руку.

— С цепи спустите, — бросает в окно хозяйка. — Он самостоятельный, справится, пока меня нет. Муж его на охоту брал, неделями в лесу жили.

— Что-то я сильно