Корвет несло мощным течением мимо разбушевавшегося вулкана. Поначалу он казался небольшим, но вскоре перед глазами людей выросла гигантская огнедышащая гора с кратером. Разглядывая ее в подзорную трубу из надежного укрытия, Сергей застыл на месте, завороженный размахом стихии, вернее сказать, катастрофы. Он с трепетом и восторгом наблюдал, как медленно набухала над поверхностью океана новая зарождающаяся суша. Даже сквозь плотные клубы пара и дыма виднелись всполохи нерегулярных выбросов огня из недр земли и растекающаяся по склону лава. Жерло вулкана напоминало открытую кровоточащую пульсирующую рану на теле земли, словно она была живым существом.

Только к глубокой ночи падение пепла прекратилось, но до самого утра испуганных девиц из трюма выгнать так и не удалось. Пришла пора менять порванные паруса и оборванные снасти, но некому было лезть на ванты. Волны били в борт, и эта болтанка выводила из себя даже стойкого и уравновешенного Ипполита Степанова. Следовало срочно развернуть нос парусника против усиливающейся зыби, пока она не превратилась в штормовые волны и не опрокинула на бок слабоуправляемый корабль. Если корвет начнет черпать воду бортом, то пиши пропало.

Степанов заставил экипаж преодолеть страх. Даже не поев, мореходы полезли на ванты, но теперь растянули не по одному, а по два прямоугольных паруса на каждой мачте. Судно заметно прибавило ходу, и этот маневр спас путешественников от новых неприятностей, потому что на тот район, где они находились чуть ранее, обрушился новый огненный выброс. Раскаленные глыбы, словно метеоры, летели и обрушивались в воду далеко за кормой, вспарывая океан. Фонтан брызг, опять фонтан, еще один… Клубы пара взметались до самого неба. Ни дать ни взять артобстрел главным калибром неведомого линкора!

Едва команда успела прибраться на палубе и перевести дух, как слева на траверзе снова показалось несколько кусочков суши, но жители архипелага, затерянного на краю земли, не проявили гостеприимства. Наперерез корвету устремились множество миниатюрных гребных суденышек-сампанов, заполненных вооруженными бойцами. Намерения воинственных островитян были весьма недвусмысленными. Степанов засвистел в дудку, объявляя боевую тревогу. Теперь за дело взялся Худойконь, как самый опытный на судне канонир и большой знаток тактики и стратегии абордажей. Он потребовал, чтобы все мужчины четко и беспрекословно выполняли его указания, не мешкая и не пререкаясь, а уж он-то сумеет навести пушки и метко выстрелить.

Орудия левого борта спешно приготовили к стрельбе: открыли бойницы, забили в жерла пороховые заряды и ядра, выкатили на линию огня. Казацкий атаман запалил фитиль, припал к крайней носовой пушке, долго и тщательно целился и, наконец, выстрелил.

Пороховые газы отбросили орудие назад, казак перебежал к следующему и объявил помощникам:

— Стреляю в передний сампан! Целюсь! Тофсь! Пли! Заряжай!

— Откат нормальный! — выкрикнул полковник Строганов, а юнга Гийом тут же принялся прочищать жерло пушки от нагара, набивать его порохом. Орудие зарядили новым ядром, выкатили на огневую позицию, огляделись.

Третий выстрел Кузьмы оказался снайперски точен, одна из туземных лодок разлетелась на куски. Тела окровавленных китайцев или малайцев — все они на одно лицо — швырнуло, словно щепы, высоко в воздух, и через мгновение они уже стали легкой добычей изголодавшихся акул, длительное время упорно сопровождавших корвет в ожидании пищи.

Еще четыре раза Кузьма выстрелил, но промазал, а вот на пятый раз он попал в цель. Ядро разнесло нос ближайшей лодки. Она перевернулась, сделав сальто кормой, и нападавших постигла та же печальная участь, что и их соплеменников, попавших в воду несколькими минутами ранее. На паруснике вновь раздался радостный, победный клич «ура!». Но мореплаватели ликовали недолго, все понимали, что праздновать победу было рано, поэтому они продолжали боевую работу. Ипполит совместно с Лоло метался от штурвала к шкотам, то натягивая, то ослабляя их, и умело управлял парусами, ловил ветер, уводя корабль в сторону от островов, и, кроме того, вел наблюдение за правым бортом. Он ничем не мог помочь товарищам, которые не успевали заряжать пушки. Выстрелом из крайнего носового орудия Кузьме удалось уничтожить еще одно маленькое разбойничье суденышко.

— Братцы! Осталось только десять лодок! — крикнул с кормы Степанов, пытаясь подбодрить канониров. — Долго они за нами гоняться не смогут, ход у них не тот, устанут грести. Отобьемся, не дрейфьте!

Строганов зло взглянул на старого ротмистра. Тому было хорошо командовать, стоя у штурвала и при этом особо не напрягаясь.

Кузьма выстрелил из тех орудий, которые успели зарядить по второму разу Строганов и Маню, но так ни разу и не попал. Раздосадованный, он бросился помогать товарищам. Сергей, как заправский канонир, сноровисто прочищал банником стволы, Гийом заполнял их пороховыми зарядами, а Худойконь подносил ядра, затем все вместе подкатывали пушку к бойнице. Друзья решили вести огонь из одного кормового орудия. Действительно, чего без толку бегать вдоль борта? Из одного орудия целиться гораздо сподручнее, и частота выстрелов возрастет. Недолет, перелет — попал! И верно, третий выстрел пришелся точно в цель, но после этого Кузьма стал мазать, в лодку азиатов попало лишь пятое по счету ядро.

— Вы что, мазилы, стрелять не учились! — бесновался у штурвала Степанов, наблюдая, как два сампана пристроились в кильватер кораблю, а остальные упрямо продолжали сближение, намереваясь взять «Кукарачу» на абордаж.

— Кузя! Целься лучше, не то всех вас, недоученных пушкарей, собственноручно выкину за борт в гости к Нептуну!

Казак сердито взглянул на беснующегося от бессилия ротмистра, выругался, и со злости попал с первого выстрела.

— Ага! Испугался! — обрадовался Ипполит. — Я же говорю, что плохо стараешься, конь худой!

Тем временем лодки неприятеля подплыли уже так близко, что стали отчетливо видны лица врагов. Это были действительно не чернокожие папуасы, а желтолицые азиаты, похожие на вьетнамцев или китайцев.

«Однако же далеко этих бродяг занесло в океанские просторы! — недоумевал Серж. — Отсюда до Китая как до Луны, но вот, пожалуйста, погляди на них, куда забрались! Вот тебе и великая китайская экспансия!»

Некоторые гребцы бросили весла, взяли в руки дротики, луки и принялись осыпать борт корабля градом стрел и камней, у кого-то из налетчиков было даже ружье. Скорость хода преследователей упала, но теперь для достижения успеха у них было гораздо больше шансов, чем раньше. Нашим канонирам пришлось срочно менять позиции, потому что в бойницы то и дело влетали копья и стрелы, выпущенные морскими разбойниками. Одна стрела едва не попала в грудь зазевавшемуся Строганову, но лишь слегка задела его руку, не оставив и царапины, и впилась в доску, а другая оцарапала щеку красавчику юнге.

Друзья вновь зарядили носовое орудие, выкатили его на линию огня, Серж быстро открыл бойницу, и казак первым же выстрелом попал в борт ближайшей джонке. Воинственные радостные вопли в лодках сменились криками отчаяния. Число врагов стремительно сокращалось, еще немного — и можно будет сойтись в рукопашной схватке с равными шансами на успех.