class="p1">— Мы, — подхватила Валя, — заставим их рыть туннели, прокладывать каналы, и… и вообще — пусть они работают.

— Правильно! — сказал Карик. — На гусеницах можно пахать, жуков поставим на заготовку леса, а на стрекозах будем летать на свои фактории.

— А чтобы нас не съели, — вздохнув, сказала Валя, — хорошо бы придумать такие дома, как у ручейника, чтобы их можно было таскать на себе.

— Тоже выдумала! — махнул рукою Карик. — Я же говорил, что ты улитка. Улитка и есть.

— Но как же нам защищаться? — спросила Валя.

— Иван Гермогенович выдумает порох, — ответил Карик и повернулся к профессору. — Вы ведь выдумаете порох, Иван Гермогенович?

— Ой, нет… Пороха я, пожалуй, не выдумаю, — засмеялся Иван Гермогенович, — но все-таки я надеюсь, что мы и так не пропадем. Без пороху. Я ведь, друзья мои, биолог. Неплохо знаю жизнь окружающего нас мира, а эти знания сильнее всех взрывчатых веществ… А теперь, Карик, подбрось в костер хворосту. Приятнее сидеть, когда потрескивают в огне сучья.

Карик принес охапку хворосту, бросил его в зеленый огонь и растянулся на земле, поглядывая задумчиво на костер.

Все замолчали.

Весело трещали сучья и ветки. Дым столбом поднимался в небо.

Путешественники сидели у огня и думали каждый о своем.

Торопиться было некуда.

Пока туман не рассеется, двигаться вперед было невозможно. Да и куда, в какую сторону идти? Где теперь маяк?

Спереди?

Сзади?

— Ну, — сказал профессор, — пока нам нечего делать, предлагаю спеть песню.

Ребята испуганно переглянулись.

«Что угодно, только не это», — можно было прочитать на лицах Карика и Вали. Слушать спокойно, как поет Иван Гермогенович, могли бы только мертвые. На всех живых голос профессора действовал, как удар дубиной по голове.

Жмурясь от дыма и закрывая лицо руками, Карик повернулся боком к дымящемуся костру и поспешно спросил профессора, который откашливался и готов был запеть:

— А скажите, Иван Гермогенович, как вы догадались, что с нами случилось, и как это вы нас разыскали?

— Очень просто, — сказал профессор. — Ведь вы же выпили у меня почти пол стакана жидкости… И это я, конечно, заметил сразу.

— Но…

— И у меня было «но», — засмеялся Иван Гермогенович. — Выпить-то вы выпили, а вот куда вы после этого исчезли?.. Я ведь целый час ползал по полу с лупой в руках, но… ничего… Понимаете? Никаких следов. Значит…

— Значит, мы улетели! — сказала Валя.

— Это слишком поспешный вывод, — остановил ее Иван Гермогенович.

— Но мы же в самом деле улетели, — сказала Валя.

— Тем не менее я не имел основания предположить это, пока собака уважаемого фотографа Шмидта не разыскала ваши трусики и не бросилась на подоконник… Вот тут-то я и вспомнил, что, когда вошел в кабинет, на подоконнике сидела стрекоза. И я готов был ручаться, что слышал комариные голоса, которые кричали: «К нам! Сюда!»

— Да, да… Это мы кричали.

— Сначала я подумал, что ослышался, но потом, сопоставляя одно с другим, я понял: шалунов утащила стрекоза, и, если я хочу спасти их, я должен бежать в Дубки, к пруду, который зовут «Гнилое болото».

— Но почему вы пошли сюда? — спросил Карик. — Ведь стрекоза могла утащить нас в лес, в поле…

— Нет, этого не могло быть, — снисходительно улыбнулся Иван Гермогенович. — Стрекозы живут около воды. В воду они кладут яйца, в воде родятся, в воде живут и растут стрекозьи личинки, над водой стрекозы обычно и охотятся. Но иногда, в погоне за добычей, стрекоза улетает от места постоянной охоты.

— И далеко как, — сказала Валя. — Ведь от нас до Дубков больше пятнадцати километров.

— Для стрекозы это пустяки. Она пролетает семьдесят-девяносто километров в час, а поэтому пятнадцать километров это только небольшая прогулка.

— Значит, вы пошли к Гнилому болоту…

— Да, — погладил бороду Иван Гермогенович. — Зная, что рано или поздно, а стрекоза вернется к месту постоянной охоты, я решил идти к Гнилому болоту. К счастью для нас всех, это единственный пруд около нашего города. Есть, правда, еще один в трехстах километрах от нас, поэтому я уже твердо знал, где искать вас… Ну вот и все. А теперь, — кашлянул профессор, — споем, друзья мои.

— Стойте! — крикнула Валя.

— Что, что такое? — испуганно взглянул на Валю Иван Гермогенович.

— А разве вы не хотите послушать, что с нами случилось? — спросила Валя.

— Ах да… Конечно… Я очень рад буду услышать ваши рассказы, — забормотал Иван Гермогенович. — Ну, ну, рассказывайте. Это должно быть очень интересно.

Он обнял ребят за плечи и протянул пятки к огню. Карте и Валя стали наперебой рассказывать ему, что с ними было после того, как они выпили чудесную жидкость.

Слушая ребят, профессор понимающе кивал головой и без устали приговаривал:

— Совершенно верно… Все понятно…

— И мне все понятно, — сказал наконец Карик. — Но вот я одного не понимаю…

— Да? Чего же именно?

— Почему в гнезде у подводного паука мы сначала дышали легко, а потом чуть было не задохлись?

— Очень просто, — ответил Иван Гермогенович. — Судя по твоему рассказу, мой друг, я думаю, что вы попали в лапы к пауку-аргиронету… Так называется этот подводный паук. Аргиронет — это значит «серебряная пряжа». Зовут его также паук-серебрянка… Он строит свое гнездо под водой… Это гнездо похоже на водолазный колокол. В таких колоколах водолазы опускались когда-то под воду. Но этот колокол не больше грецкого ореха… Он держится, не всплывая, только потому, что с боков его удерживает паутина, прикрепленная к подводным растениям…

— Ого! — сказал Карик. — Мы еле пробрались сквозь эту паутину.

— А воздух? — спросила Валя. — Как попадает туда воздух?

— Воздух паук приносит в свой колокол с поверхности пруда. Он поднимается наверх и выставляет наружу брюшко, покрытое очень тонкими волосками. Эти-то волоски и хватают воздух. Когда пространство между волосками наполнится воздухом, паук натягивает на брюшко паутину и несет свой воздушный баллон, точно под полой, к себе в домик. Кстати, со своим воздухом в чемоданах путешествуют под водой многие водяные жуки.

— А надолго ему хватает воздуха?

— Нет, — ответил Иван Гермогенович, — этого запаса не надолго хватает. В домике становится душно… Помните, как вы задыхались?

— Да, да.

— Обыкновенно подводный хищник-аргиронет по нескольку раз поднимается на поверхность пруда за свежим воздухом… Вот если тихо и терпеливо сидеть на берегу пруда, можно очень часто видеть, как аргиронет — серебряная пряжа — пополняет запасы воздуха.

— А как же их узнать? — спросила Валя.

— Эти пауки-серебрянки, — ответил Иван Гермогенович, — похожи на шарики ртути с черными точками… Всплывают аргиронеты чаще всего около водяных зарослей… Они поднимаются брюшком вверх, головой вниз. Несколько секунд остаются на поверхности, а затем медленно