бабушка уже совсем не узнает маму, а меня иногда принимает за свою сестру. Можете представить себе, как это страшно?

«Даже и пробовать не хочу», — подумала Юлия.

— Моя мама бабушку теперь прямо боится. Не решается ездить навещать ее одна, — Ида рисовала носком ботинка круги на песке и тут же стирала их.

— Странно, — сказала Тере. — Я всегда завидовала тому, что у тебя такая красивая мама, и всему остальному. Я думала, вы никогда не ссоритесь, не обижаетесь друг на друга и…

Тут вмешался Ноа:

— А мой дед всегда говорит, что каждый должен нести свою котомку. Некоторым достается довольно тяжелая, но обменять-то нельзя…

— Что такое котомка? — спросила Лейла.

— Узел, в котором странники носили свои вещи, — объяснил Тим. — Его за плечами носят или на палку вешают.

— Куда носили? — спросила Лейла.

— Ну, с собой, во время странствия. Куда-нибудь. Повсюду.

Лейла кивнула.

— Мой папа везде таскает с собой страх, что его фирма разорится, — сказала Тере. — И в один момент у нас кончатся деньги. — Она взяла Юлию за локоть. — Скажи, а вы действительно бедные? Ну, то есть вам на еду не хватает?

— Да. Нет. Это… довольно сложно…

Юлия была благодарна тому, что тут поднялся гул голосов. Ноа заглушил остальных:

— По крайней мере, вы знаете, в чем дело. Хуже всего тогда, когда люди думают, что их не поймут, и из-за этого ничего не говорят.

— И потому что не хотят нагружать других своими проблемами!.. — выпалила Тере.

«А еще мы такие глупые, что считаем, будто должны стыдиться того, от чего нам больно, — подумала Юлия. — Может, другим тоже кажется, что они со своей ношей-котомкой совсем одни».

Шанталь откашлялась:

— Что с вами такое? Вы все с ума посходили! — Она сделала какое-то танцевальное па. — Мой папа говорит, что сейчас просто времена трудные — для всех. Может, нам даже придется лодку продать!

Тим обернулся к ней:

— Интересно, такое вообще лечится? Какая лодка? Ты вообще не в курсе, что вокруг происходит, и знать этого не желаешь. Вообще ничего не соображаешь! — Он сжал кулак.

Шанталь отпрянула.

Лейла положила руку Тиму на плечо, и внутреннее напряжение у него спало, он даже смог снова улыбнуться.

— Ты не бедный? — спросила Лейла.

Тим покачал головой.

— Мой старший брат… он… был… — Тим запнулся.

Юлия шагнула к нему, хотела утешить. Тим отмахнулся:

— Да ладно… Есть прямо зверски хочется!

Ноа громко выдохнул и протянул ему яблоко.

— У меня больше нет. Последнее!

По дороге домой Юлия с Лейлой молча шли бок о бок, каждая размышляла о своем. На каштанах разворачивались первые листочки. На ветру порхала желтая бабочка. «Может, завтра я решусь спросить Тима о его брате, — подумала Юлия. — Или послезавтра…»

Сзади послышался хруст гравия — чьи-то быстрые шаги. Кто-то взял Юлию за руку.

— Нам по пути, — выпалила запыхавшаяся Тере.

— Отлично! — улыбнулась Лейла.

Примечания

1

Венская городская газета, которую распространяют бездомные, беженцы, те, кто по каким-то причинам не могут найти работу. Продажа газеты помогает этим людям не только справиться с нуждой, но и изменить отношение к себе окружающих. (Здесь и далее — примеч. пер.)

2

От английского granny — бабушка. Лейла еще не очень хорошо знает немецкий и иногда использует более привычные ей английские слова.

3

От английского chicken soup — куриный суп.

4

Долина Дуная, славящаяся фруктовыми садами, примерно в 80 км от Вены.