Сохранились воспоминания тверского поэта Якова Уховского об этой стороне жизни Жданова: «Андрей Александрович, вскрывая политические ошибки Никитинского литературного общества, убеждал Дрожжина не порывать связи с большевистской печатью, помогать в печати советскому строительству, партии и государству.

Мне лично не один раз приходилось встречать товарища Жданова в редакции газеты "Тверская правда". Я ходил надоедать туда со своими стихами, а Андрей Александрович сдавал свои статьи и фельетоны. Однажды он спросил меня: "Почему ты не ходишь на Никитинские среды? Занят? А кто будет отвоевывать от эсеров такого замечательного русского поэта-крестьянина Спиридона Дрожжина? Идём сегодня же…" И мы ходили вместе слушать выступления престарелого поэта…»

Жданов активно печатал стихи Дрожжина в «Тверской правде», не раз лично встречался с ним и таки поразил сердце старого поэта, вдохновенно декламируя его стихи. Впрочем, здесь молодому большевику, агитируя патриарха тверской литературы, не приходилось кривить душой — снежной зимой 1921 года в комнате поэта Уховского он с удовольствием читал седобородому старцу его строки:

А за метелью и вьюгой на одной из заснеженных улочек ещё не оправившейся от разрухи Твери ждёт Андрея его «чернобровая» Зинаида. Не будем забывать, что Жданову всего 25 лет и, кроме большой революционной политики, чувства и мысли молодого человека занимает его любимая женщина. Выкормив младенца, Зинаида не осталась в стороне от политики — в июне 1921 года окончила губернскую совпартшколу, после чего работала участковым парторганизатором в местном губкоме РКП(б).

После революции 1917 года и в ходе Гражданской войны победившая коммунистическая партия заметно выросла в численности. С завершением боевых действий, летом 1921 года в ЦК РКП(б) приняли решение очистить разросшиеся ряды большевиков от случайных людей, примкнувших к уже правящей партии. Была начата «партийная чистка». На местах создавались комиссии, которые должны были проверить социальное происхождение, революционную биографию, политическую подкованность и морально-бытовой облик каждого партийца. Чистка не была формальностью — за год, к весне 1922 года, из партии исключили свыше трети членов.

В революционной биографии товарища Жданова вопросы — и серьёзные — могли вызвать лишь два момента. О первом он заявил сам и сразу.

Секретарь Тверской городской комиссии по чистке партии Александр Соколов позднее так вспоминал об этом событии: «15 сентября тов. Жданов принёс в комиссию свою автобиографию. И сказал: "Вот вам… целый вечер писал… Промывайте теперь мои косточки…" — Почему? — А как же иначе? Ведь всё же я сын магистра философии».

Непролетарское происхождение искупалось у Жданова его активной партийной работой с дореволюционным стажем — здесь вопросов не было. Комиссия поинтересовалась венчанием. Жданов спокойно ответил, что «в Бога, натурально, в то время не верил», на «обряд» согласился под давлением родителей невесты, «требовавших гарантий женитьбы» и опасавшихся, что в случае гибели мужа «беззаконная» молодая не получит даже пенсии. Этот ответ комиссию удовлетворил, что неудивительно — вся комиссия, начиная от секретаря Соколова и председателя Петра Поспелова, была хорошо знакома Жданову ещё со времён реального училища и юношеского увлечения нелегальной политикой.

Кстати, Поспелов и Жданов дружили семьями, и двухлетний маленький Юра Жданов частенько сидел на руках 22-летнего Пети Поспелова — ребёнок только начал разговаривать и называл товарища отца Типтя вместо Петя. Через три десятка лет, уже после смерти и Жданова, и Сталина, именно секретарь ЦК Пётр Поспелов без сантиментов будет решать дальнейшую партийную судьбу молодого Юрия Жданова…

Пока же как бывшему подпольщику Андрею Жданову по инструкции о чистке нужно было заверить свой дореволюционный партийный стаж подписями трёх членов партии, знавших его до 1917 года по совместной работе в подпольной организации. «В связи с этим порядком, — вспоминал А. Соколов, — многим подпольщикам приходилось бегать по городу, разыскивать товарищей, рассылать письма и телеграммы, выезжать в Москву, Петроград и другие города. Товарищ Жданов, не выходя из помещения комиссии по чистке, тут же заверил свой партийный стаж тремя подписями — Виноградова И. Н., Грибова М.Н. и Соколова А. В.»

Вечером того же дня в помещении театра Морозовской ткацкой фабрики (крупнейшей в России) состоялось общегородское партийное собрание совместно с беспартийными рабочими. Присутствовало полторы тысячи человек. Чистку проходили партийцы, занимавшие властные посты — члены бюро губкома и президиума губисполкома. Каждый выходил на трибуну, рассказывал свою биографию, отвечал на вопросы, порой нелицеприятные. Если судить по воспоминаниям А.В. Соколова, «когда Жданов пытался говорить… его голос тонул в шуме одобрения: знаем… свой… хватит. Товарищ Жданов безнадёжно махнул рукой и сел на место очень смущённый и, видимо, недовольный таким исходом чистки. Над ним потом подшучивали: "Единственный случай, когда тверские рабочие не дали Жданову говорить"…».

Несомненно, что в начале 1920-х годов в Твери и местной парторганизации Жданов был не только востребованным и авторитетным, но и весьма популярным человеком — благодаря способностям и личным человеческим качествам его уважали и многие искренне любили. Не случайно в те годы среди людей и даже на страницах местной прессы Жданова называли «товарищ Андрюша», подчёркивая не только его молодость (власть тогда вообще была молода), но и общую симпатию к нему.

Всё это способствовало стремительной карьере нашего героя. В июле 1921 года он избран членом президиума Тверского губисполкома, работает заместителем председателя исполкома по экономическим вопросам. 15 декабря 1921 года Жданова избирают главой всех большевиков губернии — председателем Тверского губернского комитета РКП(б). Ещё через несколько месяцев, в апреле 1922 года, 26-летний «товарищ Андрюша» становится «губернатором» — его избирают на пост председателя Исполнительного комитета Совета депутатов Тверской губернии.

Строгая, даже фанатичная тогда партийная мораль требовала на таких постах, находящихся под прицелом всевозможной критики, ударной работы. А время оставалось сложным и даже опасным — Гражданская война закончилась, но гражданское противостояние и озлобление с ожесточением нравов остались. Так, в начале 1921 года был убит один из товарищей Жданова — тоже член губисполкома, заведующий губернским отделом образования Фёдор Бадюлин. В одном из сёл его захватила переодетая красноармейцами банда некоего «барона фон Киша» и забила насмерть шомполами. Убийства рядовых коммунистов в стычках с антибольшевистским подпольем на местах были едва ли не ежедневными, последние крупные банды на территории губернии ликвидировали только к 1923 году. Самого «барона фон Киша», связанного с нелегальной организацией Бориса Савинкова, чекистам так и не удалось найти. Он действовал в губернии до середины 1920-х годов…