— Доброе утро, синьор! — поздоровалась дама, словно никогда раньше не видела Менегетти. — Я полагаю, вы ищете подарок для вашей жены? — Она указала рукой в кружевной перчатке на витрину с женскими шляпками, украшенными перьями, золотой и серебряными нитями и другими материалами.

— Для нее только самое лучшее, — ответил Менегетти и коротко поклонился уходящей ведьме, прежде чем та покинула магазин.

Когда звон колокольчика затих, он достал из кармана пальто бумагу, развернул ее и протянул своей собеседнице.

— Вы знаете это имя?

Она достала из своей необъятной груди пару маленьких круглых очков, надела их и просмотрела бумагу.

Леди Бонакорсо было под шестьдесят, она была довольно стройной и привлекательной, насколько это возможно при таком количестве косметики, подтяжек и турнюра. Ее экстравагантное и пышное платье было бледно-персикового цвета с жемчугом, пришитым к манжетам и горловине. Облако белого кружева, несколько раз обернутое вокруг шеи, было того же оттенка, что и волосы, зачесанные вверх и закрепленные жемчужными заколками.

Ее остроносое лицо повернулось к посетителю, и она сняла очки, прежде чем заговорить.

— Это имя человека, которого было поручено найти мастеру Транзини.

— Совершенно верно. Прошло более трех месяцев, и он ничего не нашел, а сегодня... Менее часа назад ко мне пришли молодой англичанин — совсем, в сущности, мальчик, — испанская женщина и испанский солдат, которые хотели узнать, знаю ли я этого человека.

— А почему вы должны его знать?

— По словам женщины, сын Валериани имеет какое-то отношение к винограднику, на котором выращивают Амароне. Я сказал им, что понятия не имею, о ком они говорят, но они хотели узнать, как проехать к этим шести виноградникам, чтобы посмотреть самим.

— Вы указали им дорогу?

— Я сказал, что попрошу свою помощницу принести им карту завтра. Они остановились во «Дворце дружбы».

— Хм, — протянула леди Бонакорсо, снова надев очки, чтобы перечитать бумагу. — Мэтью Корбетт и Камилла с испанским именем? Говорите, там был еще солдат?

— Я не счел нужным узнавать его имя. — Менегетти глубоко вздохнул, прежде чем добавить, — я должен увидеть Скарамангов. Вы дадите мне разрешение?

Леди Бонакорсо обдумала эту просьбу, прежде чем вернуть бумагу в протянутую руку Менегетти. Она жестом пригласила его пройти за занавеску в задней части комнаты, по короткому коридору в ее аккуратно обставленный кабинет. Там она открыла ящик стола, достала из него маленькую красную коробочку, а из коробочки — старинный ключ, выкрашенный в черный цвет.

— У вас есть мое разрешение, но будьте с ними осторожны. Вас обыщут у ворот, так что не берите с собой оружие. И я знаю вас, поэтому говорю: не просите о награде. Если кто-то сам предложит, хорошо. Но пусть они хорошенько обдумают ситуацию.

Менегетти взял ключ и положил его вместе с бумагой обратно в карман.

— Как скажете, — сказал он.

Возвращаясь к своему дому, Менегетти прошел мимо него к каретнику на другой стороне улицы, где он держал свою карету и кучера.

Вскоре все было готово, и карета тронулась в путь по узким извилистым улочкам и многочисленным мостам в сторону района Санта-Кроче и паромного причала. Плата была внесена, и карета въехала по пандусу на следующий паром, направлявшийся на материк. Менегетти откинулся на спинку сиденья в ожидании прибытия.

Он вспомнил ту ночь, когда свершилось правосудие над предателем Антонио Нунцией. Тогда Скараманги приказали Транзини отыскать Бразио Валериани из-за того странного зеркала, которое их так интересовало. К сожалению, Транзини уже не было в живых, ведь за три месяца ему не удалось выйти на след этого человека. Неизвестно, что именно с ним случилось. Однажды ночью он попросту исчез со своей виллы. Все понимали: кто-то пробрался к нему — например, Лупо, — и выждал подходящего момента, чтобы нанести удар. Никто, кроме Семейства Скорпиона — Скарамангов — не знал, кем был палач. Им мог оказаться кто угодно… даже кучер, который сейчас сидел на козлах. Впрочем, нет. Этот человек был недостаточно крупным, а Лупо был огромным грозным зверем.

Семейство Скорпиона! Менегетти считал, что так организацию мог назвать только какой-то чрезмерно драматичный идиот. Он никогда не скажет подобного вслух, ведь название происходило от рода Скарамангов. Выказать неуважение к ним в любой форме означало обеспечить себе скорую встречу с Лупо. История гласила, что Скараманги происходили от какого-то мелкого воришки, которого ужалил скорпион, пока он закапывал в землю мешок с украденным серебром. Три дня он пролежал в лихорадке, и его видения показали ему план, как подстеречь хорошо охраняемую карету, везущую золото из Венеции в Падую. Заручившись помощью наемников — по сути своей, отчаявшихся безумцев, — он провел дерзкую и изобретательную атаку, сделав фальшивый дорожный знак и заблокировав карету. У предка Скарамангов и его сообщников все получилось, и золото удалось захватить, понеся минимальные потери.

Теперь старый сундук был чем-то вроде алтаря на роскошной вилле. Этот сундук положил начало Семейству Скорпиона.

Семейство Скорпиона, — подумал Менегетти, — это как книга с плохим названием. И вот, каким было начало ее первой главы.

Послышался глухой звук причаливания парома к пирсу на другой стороне залива в гавани Местре. Трап опустился. Экипаж и другие пассажиры парома отбыли, а Менегетти сидел, мысленно репетируя, что собирается сказать, пока карета мчалась по старым улочкам Местре, украшенным римскими орнаментами. Вскоре она взяла западнее, направившись к городу Мирано, расположенному примерно в десяти милях отсюда.

Через две мили после последних вилл и пологих зеленых холмов Мирано карета свернула на дорогу, ведущую на юг. Вскоре она остановилась у черных кованых ворот, охранявших поместье, окруженное стеной из грубого камня высотой в восемь футов.

По другую сторону ворот стояла каменная сторожка, и когда Менегетти приблизился к ней, оттуда вышли двое дежурных: один с кремневым ружьем, а второй с пистолетом, уже взведенным и поднятым на случай неприятностей.

Менегетти предъявил черный ключ. Его внимательно рассмотрели на предмет подделки, после чего все-таки открыли ворота. После тщательного обыска карманов сюртука и бриджей Менегетти разрешили пройти по длинной извилистой подъездной дорожке, посыпанной белым гравием с декоративной листвой, цветущими растениями и небольшими пальмами с бочкообразными стволами по обеим сторонам. Идти приходилось пешком — кучеру приказали ждать на месте.

За пальмовой рощей виднелась вилла из белого камня с красными черепичными крышами и башенками, которая вполне могла раньше принадлежать римскому императору, прежде чем перейти к Скарамангам.

Менегетти поежился. К брату