М.Ф.: О, да.

Я еще думаю, как повезло Максу, что он лишился всей своей правоты сразу, попав в новую игру с новыми правилами. Это на самом деле потрясающий опыт, я немножко знаю по себе – когда попадаешь в НАСТОЛЬКО другую игру, что на одном «я есть» и можно выехать.

Разница между «я прав» и «я есть» – отлично сказано, между прочим.

В чем отличие, как ты думаешь? В том, что в первом случае необходимо подтверждение за чужой счет – идем убивать, чтобы оставаться правым, – но ведь и для «я есть» очень часто нужно подтверждение извне. Может быть, не настолько насильно выдранное, но все равно нужно.

«Я есть» – это дыхание. Это вообще умение быть наедине с собой. Умение быть во сне и бреду. И в предсмертье. Умение быть там, где твоя правота невозможна. Потому что правота возможна не везде. Маньяк наш вроде бы противоречит этому заявлению – попал в другой мир и все равно за свое! Но просто у него чуть позже наступил момент невозможности правоты – в предсмертной ломке. Вот и все.

Я думаю, что для «я есть» поддержка извне – это витамины. Она очень нужна, но начинается не с нее. Сперва вдох, выдох, вот это ощупывание себя изнутри – я есть. «Я есть» – это же просто работа сознания. Если мы умеем осознавать работу сознания, мы есть.

А правота начинается с внешнего. «Внутрь» наше на это внешнее реагирует. Например, сопротивляется тому, что вовне не нравится. Или цепляется за то, что вовне нравится. И всяко еще. И убеждает себя, что правильно отреагировало на это внешнее (быть убежденным, что правильно отреагировал на внешнее = безопасность, у каждого на свой манер).

На границе между сном и явью нет правоты. А мы – есть. Например.

Можешь еще расписать это самое «правильно отреагировал на внешнее равно безопасность»? Потому что, кажется, это очень важная мысль. Маниакальной правоте ведь в самом деле угрожает все, видимо, в этом ее суть.

(При хорошей прокачке точно так же верно, что для «я есть» все витамины, даже опасность. По-моему, это очень дельная мысль.)

Ну так мне кажется, что вот это яростное стремление к утверждению собственной правоты – это такой нам привет от зоологии. Когда ты зверь в условных джунглях, тебе надо принимать правильные решения, чтобы выжить. Отличить хорошую еду от плохой, хищника от потенциальной жертвы, годное укрытие от пещеры, занятой неприятными конкурентами по эволюционной борьбе. Быть правым = иметь высокие шансы выжить и дать потомство, и выкормить его. Интересы вида велят человеку быть правым!

А потом мы доживаем до такого прекрасного момента, когда в подавляющем большинстве случаев быть правым – это не про выживание вообще. Даже близко не про выживание. Но глупый организм вкладывается в борьбу за собственную правоту все с той же страстью. Человек бессознательно ощущает себя смертником, когда он неправ (не доказал, что прав). Ключевое слово тут «бессознательно». Потому что как только мы начинаем осознавать, что происходит, мы понемножку выходим из игры. То есть все еще кидаемся в битву за собственную правоту, но уже через раз. А через раз понимаем, какие мы дураки. Это, по-моему, прям такой новый эволюционный виток – умение видеть себя со стороны глупым смешным дураком и останавливаться. Не тратить силы, когда не надо.

А с Чужаком этим вообще странная штука. Мы до сих пор толком не знаем, кем был этот маньяк.

Там Джуффин говорит странные вещи, что между ними (Максом и маньяком) существует какая-то прям роковая связь. Типа маньяк прошел в его дверь, и теперь они связаны навек. Вот я думаю: это история о том, как легко сойти с ума, когда проходишь чужим путем? Или история о том, как страдают наши бедные допельгангеры, когда мы уходим в другой мир прям при жизни? Или это «мир ловил меня, но не поймал» – в буквальном смысле? Ну, то есть реальность отправила погоню, какую смогла, такую и отправила? Или это вообще материализовалась та часть его сознания, которая не смогла принять новую реальность? И ясно тогда (дополнительно ясно), почему Макс настолько контуженный поначалу, и почему так легко все принимает – новую жизнь получила только часть его сознания, и он будет выращивать ее в ближайшие годы – свято место пусто, что вырастет, то мое.

То есть это Макса собственная правота отброшенная кристаллизованная нагнала?

А вот хрен его знает. Но выглядит идеальной иллюстрацией.

Собственно, поэтому меня так и цепляет этот момент – вышла идеальная иллюстрация. И, получается, что Джуффин с его чутьем вот так это и понял – как неотъемлемую часть, которую нужно обязательно убить своими руками, а то так и будет нагонять.

Именно. То есть мы не знаем наверняка, что там на самом деле было, но похоже, что вот так.

Помимо всего прочего, у меня есть для тебя вопрос, сформулированный довольно странно, но по сути отлично ложащийся на тему собственной правоты в магии и расплаты за ее избыток.

Вопрос читателя: Макс в начале цикла выглядит уродом без сердца и совести, нечувствительным к окружающим, великолепным анфан терриблем. Особенно ужасно он себя ведет по отношению к своей бывшей, которая, строго говоря, ничем не виновата, а он ее обворовывает без всяких угрызений чего угодно. Почему так? Почему персонажем выбран именно он?

М.Ф.: Ключевое слово «выглядит». В восприятии некоторых людей Макс выглядит так. В восприятии других людей Макс выглядит как-то иначе. Он не «хорош» и не «плох». Он разен. Всяк. Пластичен. И это вовсе не его уникальное свойство. В этом смысле он абсолютно таков, как любой другой человек.

Я сейчас скажу одну совершенно очевидную, но крайне непопулярную вещь: всякий человек разнообразен в своих проявлениях, внешних и внутренних. Речь может еще как-то идти о величине диапазона. Но честно говоря, у каждого этот диапазон больше, чем он сам может вообразить. Условно говоря, карманник, грабящий старушек по трамваям, в тот же день, по дороге с дела спасающий человека из горящего дома – это не неумело состряпанный литературный персонаж, а просто правда о каждом из нас. Я понимаю, что спокойней жить с концепцией однозначно «хороших» и «плохих» людей, чтобы знать, на кого положиться, а от кого бежать. Мне так тоже было бы спокойней! Однако подлинная цельность и последовательность всегда результат сознательного решения и огромной работы над собой. А на нее требуется время. Не только время, но оно – обязательное условие.

Теперь что касается эпизода из «Волонтеров Вечности». Мне кажется, чтобы рассматривать его объективно, следует не забывать, что этот отвратительный, в сущности, эпизод – часть истории о магии.

Ну, то есть, можно как угодно относиться к этому циклу, называть его хоть «fantаsy», хоть «сказкой для взрослых», хоть «постмодернистским проектом», хоть подлинными мемуарами человека, с которым случились все описанные события (все версии имеют право на существование и все отчасти, до известной степени верны, но несамодостаточны), однако одно несомненно: это истории о магии. И о становлении мага под руководством других более опытных магов. История – в первую очередь об этом, все стальное работает на главную тему.