— Не смей орать на отца!!! — рявкнул Губернатор.

И тогда Лариса заплакала. Она закрыла лицо руками, и плечики ее начали подергиваться.

«Фашист!» — прошипел Роман неприличное старинное ругательство, так ему жалко стало Ларису. Впрочем, Губернатору тоже стало неловко.

— Ну ладно, ладно тебе... — буркнул он извиняющимся голосом и прижал дочку к себе. — Ну прекрати, что ты в самом деле. Ведь я же тебя люблю больше всего в жизни, ты же знаешь.

— Иногда я в это не верю, папа, — всхлипнула Лариса, подняв заплаканное личико.

— Послушай, доченька, — Губернатор погладил ее по голове, — постарайся понять. Это важно. Главное в жизни — уметь себя заставить. Надо сказать себе: мне надо, и точка! Вот ты думаешь, я в детстве хотел стать губернатором?

— Ты хотел разводить пчел... — Лариса шмыгнула носом.

— Да, — кивнул Губернатор, — я мечтал стать биологом. Когда мне было пять лет, мой отец — твой дедушка — привез из командировки мед. Настоящий мед, собранный живыми пчелками. И я понял: в мире нет ничего вкуснее! Я спросил, что это и откуда, и дедушка рассказал мне, что на Земле живут маленькие мохнатые полосатые звери с шестью лапками, которые летают и собирают нектар. Понимаешь? — Голос Губернатора заметно потеплел и командный тон полностью исчез. — Понимаешь? Лапками! Нектар! Это поразило меня! К восьми годам я знал о пчелах все! Хотя конечно на военном крейсере, где я родился и вырос, никаких пчел не было. Там даже мухи были запрещены — дисциплина. И мечтал стать биологом! Понимаешь? — Лариса недоверчиво покачала головой, а Губернатор продолжал: — Но я вовремя сказал самому себе: нет, парень! Мне было тоже семнадцать, как тебе. Нет, парень, — сказал я себе, — ты достоин большего! И что, Лариса, ты думаешь, так легко переломить себя? Нет, мне было очень сложно! Но я заставил себя! Я запретил себе думать о пчелах и пошел в военное училище! Я окончил его с отличием! Я служил в самых горячих точках Солнца! И если вдруг я чувствовал, что мне чего-то хочется, то сразу говорил себе: стоп, нельзя! Я специально делал всю жизнь лишь то, что ненавидел! Я ненавидел службу, я ненавидел армейские порядки — но я служил! А когда почувствовал, что мне нравится служить, что я наконец полюбил армию — то сразу ушел в отставку! Когда вдруг захотелось путешествовать — я заперся в библиотеке. Когда захотелось покоя — занялся бизнесом, с его разъездами, скандалами и нервотрепкой! Каждый день я боролся с собой! Понимаешь, дочка? И каждый день я себя побеждал! Понимаешь, почему?

Лариса покачала головой.

— Потому что это и только это — путь настоящего человека! — объяснил Губернатор. — Только день за днем переламывая себя и свои желания, можно чего-то достичь! Это путь настоящего человека! Тот, кто не заставляет себя, — тот превращается в размазню! Прошли десятилетия, и посмотри, чего я достиг: я Губернатор Луны! А кем бы я был со своими пчелами?

— Ты был бы хорошим отцом! — вскричала Лариса, снова закрыла лицо руками и выбежала из комнаты.

Роман вздохнул и отвернулся. Изображение тут же исчезло.

— Как-то неудобно подглядывать, — произнес Роман неуверенно и смущенно.

— Неудобно в морозилке зонтики сушить! — тут же возразил Википед. — А здесь все удобно. Да и никто не узнает, мы тут одни, совсем одни! — Он даже потопал правой посадочной ногой по камню астероида.

Это произвело самый неожиданный эффект. Астероид под ними вздрогнул и начал ворочаться: вздымались вверх каменные холмы, уходили вниз овраги. Википеда завалило на бок, и он проехался по камню левым бортом, отчаянно вопя и пытаясь уцепиться манипуляторами. Романа тоже бросило навзничь, и он упал, вцепившись в дрожащую каменную поверхность.

Но это было не самое страшное. Самое страшное случилось, когда в холме, выросшем перед ними, распахнулся гигантский глаз. Википед, видно, тоже это увидел.

— Аааа!!! — заголосил он. — Спасайся, кто может!!!

И, следуя своему предложению, включил двигатель на полную мощность и взлетел, бросив Романа одного перед гигантским глазом.

Глаз рассеянно повращался туда-сюда, а затем уставился на Романа. Это было страшно: внутри гигантского зрачка, словно во вселенском объективе, что-то двигалось, пульсировало, расширялось и сужалось. Похоже, гигантскому глазу было нелегко навести резкость на таком маленьком для него расстоянии. Но в итоге ему это удалось.

Роман не выдержал — он вскочил, повернулся и кинулся бежать прочь. Но прямо перед ним каменная пустошь дрогнула, по ней пронеслась извилистая трещина, и распахнулось огромное ущелье. Оттуда поднялось облако пара. Края этого ущелья продолжали двигаться и грохотать. И, к своему ужасу, Роман вдруг услышал в этом каменном грохоте оглушительную фразу:

— КТО ТРЕВОЖИТ МОЙ ПОКОЙ?!

Известно, что при разгоне выше скорости света время на движущемся объекте начинает идти в обратную сторону. Для водителя, его спутников и всех, кто летит рядом с той же скоростью, это, разумеется, не заметно. О том, что время течет в обратном направлении относительно всей остальной Вселенной, можно догадаться, когда по космическому радио, вещающему на коротких и длинных гравитационных волнах, начинают звучать песни на непонятном языке: просто они звучат в обратную сторону. Впрочем, для дальнобойщиков существуют свои радиостанции, которые специально крутят песни задом наперед, чтобы их могли слушать те, кто в пути.

Естественно, когда включается торможение, время поворачивает обратно. И к тому моменту, когда скорость корабля снижается до световой, путники снова оказываются в том времени, в каком живет вся остальная Вселенная. Но это, разумеется, только в том случае, если разгон выше скорости света в начале пути и торможение в конце пути проводятся одинаково равномерно. Не случайно самой дорогостоящей частью любого космического двигателя является электроника, которая исправно за этим следит.

Проблема возникает только в том случае, если торможение происходит резко. Именно поэтому всем водителям вдалбливают с детства: резко не тормози, резко не тормози! Хотя, конечно, резкое торможение случается обычно не по вине водителей, а во время столкновений и аварий. Последствия могут оказаться очень печальными. И связаны они в первую очередь с тем, что человеческое тело не выдержит таких перегрузок. Но если случится такое чудо, что перегрузки тело выдержит, то его ждут и другие испытания. Например, вполне возможно, что оно окажется в далеком прошлом. Вернуться обратно теоретически можно, для этого достаточно проделать обратную процедуру: невероятно резко разогнаться до сверхсветовой скорости, а потом медленно-медленно оттормозиться до полной остановки. Но любой водитель вам скажет, что на практике такое сделать нереально.

Именно поэтому мы ничего не слышали о людях, которые попадали в аварию на скорости, превышающей скорость света. И именно поэтому дорожная полиция запрещает ее превышать, хотя, понятное дело, все это потихоньку делают.