– А вот это вот… – Ватсон помолчал. – Про демона?

– Ты пытался сказать слово «коготь». То, как процарапано слово на стене, можно было процарапать только когтем – не ногтем, не ножом… Становясь призраками, люди, которые жили себе и жили, не особенно греша и не будучи святыми, имеют еще шанс сделать свой выбор. Постепенно они или превращаются в демонов, или отправляются на небеса. Этот, как мы видим по убийству, свой выбор сделал в сторону ада. Поэтому и стал превращаться в демона. Он это понимает, поэтому у него мало времени. В облике демона он перестанет себя контролировать…

Наблюдательность, Джон… Вы все смотрите, но не наблюдаете. А именно это отличает настоящего сыщика от всяких там Лестрейдов… В сыскном деле нет ничего важнее, чем искусство читать следы, хотя именно ему у нас почему-то почти не уделяют внимания. Там все, конечно, затоптали полисмены, но кое-что я смог увидеть. Убитый выпрыгнул из кэба и, судя по походке, был пьян. Вторых следов нет – как это понятно, призраки их не оставляют. Убитый сначала шел вполне себе спокойно и только в доме заподозрил что-то неладное.

Холмс помолчал.

– Я понюхал губы мертвого – его не отравили, иначе я бы учуял запах. Я учуял другой запах – призрака и магии. Обычные люди их не ощущают – тем более большинство из них, которые во все это не верят, – но с опытом это приходит. Ему остановили сердце сильным заклинанием. И да – он пытался излечиться обычными таблетками. Это может вызвать усмешку – но только не у знающих людей. Удар магическим лучом парализовал сердце – и его вполне можно было снова завести с помощью либо магии, либо обычных врачебных средств. Магией, как мы понимаем, раненый уже заниматься не мог – а его таблетки убийца отшвырнул от него подальше. Уверен, что результаты экспертизы Скотленд-Ярда – когда там они появятся – подтвердят, что они от сердца. Убийца смотрел, как этот человек умирает, и заодно рассказывал ему что-то, показывая вот это кольцо. Потом от избытка эмоций он начал превращаться в демона, но рассудок его еще оставался при нем – и он стал писать надпись на стене. Но его спугнули, и он обронил кольцо…

– Но убитый… как он?..

– Как он смог в одну и ту же ночь оказаться и с тобой в поезде, и умереть в пустом доме в Лондоне – ты это безуспешно пытаешься спросить?.. – Холмс помолчал. – Либо он воспользовался заклинанием из гримуара, либо… это были разные люди. Ну, то есть существа. В любом случае, я уверен, что ответ заключен в гримуаре, и я как раз хотел начать его читать – но спасибо тебе, тут ты со своими расспросами.

– Да читай, пожалуйста… – Ватсон демонстративно отвернулся к окну.

– Не буду! Потому что не это сейчас главное, Джон!.. – Детектив замолчал, явно в ожидании вопроса.

Тот какое-то время предпочел не радовать собеседника своей реакцией, но все-таки не выдержал:

– И что главное?..

Холмс полез за пазуху, извлек оттуда револьвер и протянул его Ватсону:

– Ты же солдат, значит стрелять умеешь… Он совсем обычный, без серебряных пуль, конечно, но я думаю, что сейчас и он нам подойдет…

– С чем мы столкнемся?

– Со всем, чем угодно… Но уж точно – с твоей любимой нечистью… Те пятна крови на полу – они не человеческие. Это курица, которую ты так цинично отыскал… После убийства Дреббера там провели обряд – и очень сильный обряд. И я, конечно, не считаю, что это сделал призрак. Картина, по-моему, была такова. Призрак-кэбмен привез Дреббера в этот пустой дом. Там между ними разыгралась битва, в которой призрак победил. После этого он, превращаясь в демона, стал писать на стене имя женщины, Рейчел. Его спугнул этот полисмен, к которому мы сейчас направляемся. Он не дописал и скрылся. Но был кто-то еще, кого заметил констебль. Этот некто, похоже, хороший колдун. Я склонен полагать, что он мог помочь призраку. И он загипнотизировал или как-то еще заколдовал констебля, внушив, что он видел именно тебя… Интересно, не находишь?.. А кто ж такой у нас есть могущественный колдун, который знает, как ты выглядишь… Хм-хм, дай подумать…

– Но он же и был мертв?!. Или он раздвоился?!

– Да это-то как раз проще всего, если знать, как работает магия… Но это все тоже пока не главное, Джон! Главное – зачем он совершил обряд! Гипнотизировать можно и без куриц… Кстати, я думаю, он поймал ее в одном из домов – я заметил там курятники. Это удобно… Он превратил его во что-то, Ватсон! Этого констебля, Рэнса. Но вот почему он это сделал – вот вопрос! Я совершенно не представляю, с чем мы столкнемся, когда встретимся с ним. Но такой шанс упускать нельзя.

– Приехали, джентльмены, – услышал Ватсон голос управлявшего кэбом полицейского, который показался ему знакомым.

Он первым выскочил из кэба и лицом к лицу столкнулся с тем самым констеблем, который ударил его на Бейкер-стрит.

– Прошу прощения, сэр, меня прислали принести извинения, сэр, – уныло проговорил тот. – Нам описывали Вас, как предполагаемого убийцу, сэр…

Первое, что хотел бы, не задумываясь, сделать Ватсон, – это вернуть нокаут ретивому служаке. Но он быстро взял себя в руки и неубедительно процедил: «Принимается…»

Дальнейшему разговору помешал Холмс:

– Как Вас зовут, констебль?

– Мерчер. Гарри Мерчер, сэр.

– Вы верите в потусторонние силы, Мерчер? – Холмс пристально посмотрел ему в глаза.

– Что Вы такое говорите, сэр? За 22 года службы я видал только алкашей, воров, разбойников и маньяков.

– Значит так, Мерчер, – детектив взял его за локоть: – Вполне, возможно, что сейчас мы встретимся с чем-то дьявольским. Но бойтесь этого не больше, чем маньяков. Стреляйте на поражение – но помните, что лучше, если он попадет к нам живым.

– Это какая-то чертовщина, сэр… Простите, но я Вам не верю.

– Ну дело твое, – легко согласился Холмс. – Заходим!..

И первый вошел в арку, около которой они стояли. Ватсон поспешил за ним, сжимая рукоятку револьвера, холодная сталь которого придавала ему уверенность. Следом тяжело ступал констебль.

– А кого мы идем брать, сэр? – громким шепотом спросил он.

Холмс с секунду помолчал, потом быстро ответил:

– Тварь, которая убила твоего коллегу Рэнса.

– Джона Рэнса, сэр? – воскликнул констебль. – Знаю его! Он классный парень! Он же был крестным у моего сына! Если эта тварь убила Рэнса, то ей от меня несдобровать!..

Тесный проход провел их в прямоугольный, вымощенный плиткой двор, который был окружен грязными лачугами. Во дворе играли грязные ребятишки в дырявой одежде. Ныряя под веревки с линялым бельем, все трое добрались до двери с номером 46, на которой блестела дощечка с именем Рэнса.

Холмс встал перед дверью, Ватсон и констебль, не сговариваясь, прислонились к стенам по обе стороны от него, взяв револьверы наизготовку. Доктор заметил, что детектив держит трость так, чтобы из нее без труда можно было достать клинок.