– О чем? – быстро спрашивает Чарльз.

Эван вращает бокал на столе, рисуя круг конденсатом. Он пытается переформулировать вопрос, задать его точнее.

– Откуда ты знаешь, что тот человек был террористом?

– Потому что я застрелил его.

Эван прикладывает максимум усилий, чтобы его реакция не отразилась на лице, но ван Скивер, похоже, все равно замечает что-то, поскольку добавляет:

– Такая уж это игра. Если тебе не нравятся правила, не стоит в нее играть. – Он отталкивает от себя бокал с остатками выпивки и поднимается, одергивая плащ. – Так уж оно есть, и все тут.

Эван остается сидеть. Несколько секунд они смотрят друг на друга, а затем Чарльз кивает:

– Увидимся еще… где-нибудь.

Он знает, что расшаркиваний на прощание не планируется, но, даже несмотря на это, торопливость, с которой ван Скивер разворачивается и уходит, застает его врасплох. В комнате-холодильнике продолжают пить и бить рюмки о пол. Ван Скивер проходит между столами и заходит в холодильник, теряясь среди тел.

Сквозь стеклянную стену Эван видит, как он обхватывает рукой за шею пьяного мужчину и оттаскивает его от остальных. Спиртное проливается им на рукава, затекает за меховые манжеты. Они пьют водку. Улыбаясь, ван Скивер шепчет что-то мужчине на ухо, и тот согласно кивает – мгновенная дружба между пьяными. Когда следующая порция рюмок разлетается об пол, мужчина вздрагивает в хватке ван Скивера. Все вокруг плещут в ладони. Кто-то забирается на барную стойку, едва не падая при этом. Ван Скивер прислоняет тело мужчины к стеклянной стене и усаживает его на пол. Спина пьяницы оставляет на стекле темный след. Его голова клонится вперед, падает на грудь, тело не шевелится. Ван Скивер снимает шапку с одного из веселящихся людей и надевает ее на голову сидящему телу, надвинув на лицо. Просто еще один дурачок, который перебрал спиртного. Его друзья смеются, указывая на него, и продолжают пить.

Ван Скивер выходит из холодильника, его широкое лицо на мгновение оборачивается к Эвану. Он подмигивает и растворяется в толпе.

Он сам сказал, что у него здесь миссия. Эвану оставалось лишь восхищаться его хладнокровием и эффективностью. Ван Скивер убил сразу двух зайцев.

Эван оставляет на столе пачку крон и уходит.

Следующие несколько месяцев встреча с ван Скивером не дает ему покоя. В самые неподходящие моменты Эван вспоминает обрывки их разговора: «Цель оправдывает средства…», «Мы не задаем вопросов…», «Потому что я застрелил его…» Как бы Эван ни старался, он не мог успокоить свою совесть, не разрешив возникшую перед ним моральную дилемму.

А в папке «Черновики» аккаунта [email protected] продолжали появляться новые задания. Летом Эван оказывается в Йемене, где идет по следу финансиста, связанного с радикальными имамами. В столь жаркий полдень, что жизнь в это время, кажется, замирает, он наконец настигает цель на прогулке в парке. Проходят часы. Эван ждет, когда цель отойдет от своей молодой жены. Наконец он удаляется в грязный общественный туалет, где Эван душит его в кабинке.

Неаккуратная работа. Цель оказывает сопротивление и в ходе борьбы ломает один из фарфоровых унитазов. Рубашка Эвана превращается в лохмотья, перепачканные кровью и по́том.

Едва он переодевается и возвращается в отель, как по всем каналам уже передают новости об убитом борце за права человека, лицо которого похоже на лицо мужчины, только что убитого Эваном. Сирота Х чувствует резкий приступ паранойи. Или сомнений? Сомнений он себе позволить не может.

Эван запрашивает телефонный разговор с Джеком и через два часа получает разрешение. Он связывается с Джеком посредством нового протокола связи – через одноразовые телефоны, – и тот сразу же принимается рассказывать о финансах.

– Я перевел восьмизначную сумму через остров Мэн. Она постепенно поступит на твой счет через несколько других счетов, а потом…

– Прекрати, – говорит Эван.

Джек замолкает.

– Он не был финансистом, – продолжает Эван. – Я видел по телевизору, что он был борцом за права человека.

– Так говорят в новостях. Это необязательно правда.

– Давай обойдемся без постулатов, – перебивает его Эван. – Это начинает надоедать.

Джек вздыхает.

– Утром пришлось усыпить Страйдера, – говорит он. – Он уже не мог есть. Опухоли в животе.

У Эвана сдавливает горло.

– Мне жаль.

Он слышит, как на другом конце линии кусок льда падает в стакан. Эван вспоминает, как милый пес лежал под столом, слизывая индейку с его руки. Эта собака была ему почти как брат – ну, или кто-то вроде того.

– Так что ты хочешь сказать? – врывается в его мысли голос Джека.

Эван все еще чувствует горечь. Он не привык к этому ощущению. Ему требуется пара мгновений, чтобы настроиться на нужный лад.

– Возможно, мне нужен отпуск.

– Хочешь приехать?

– Хочу в отпуск.

– Нельзя. Не сейчас.

– Новая миссия?

– Она уже у тебя в папке.

Эван сидит на кровати, скрестив ноги, на верхнем этаже ветхого отеля. Номер столь крошечный, что можно взять ноутбук с шаткого деревянного стола, просто протянув руку. Прижав телефон к уху плечом, Эван заходит на свой аккаунт. В открытое окно видны бежевые дома, перевитые веревками с сушащимся на них бельем. Воздух в комнате горячий, неподвижный.

– Подожди, – говорит Эван в трубку. – Я смотрю.

Он открывает папку черновиков. Отыскивает в ней единственный имейл. Пока открывается фотография, на экране отображается индикатор загрузки.

Эван смотрит на лицо цели, и у него спирает дыхание. В ушах шумит. Эван жмурится, потирает переносицу большим и указательным пальцами, но, когда открывает глаза, фотография не меняется.

На ней лицо Чарльза ван Скивера.

– Узнал его? – Лишь Джек может так понимать его молчание.

– Да.

– Ты говоришь из дома?

– Да. И?..

– И что?

Эван поднимается, подходит к окну, пытаясь вдохнуть свежий воздух. Но везде здесь – в номере, на улице, во всей этой высушенной стране – воздух один и тот же.

– Мы с ним однажды встречались. Я знаю. Знаю о том, кто он.

– Вы встречались? Неудачное совпадение.

– Называй это как хочешь. Если он, как и я, Сирота, почему я сейчас смотрю на его фотографию?