Где-то звонил телефон, но Надя его не слышала. Внутри нее звучал непрерывный крик, с того момента, как она забралась сюда. Сырой, почти мясной запах крови в комнате напоминал ей бойню у нее дома. Сейчас она цеплялась за это воспоминание, глядя на безжизненное тело Фиби, и надеялась, что его будет достаточно, чтобы она оставалась в сознании. По мере того как она боролась с накатывающими волнами шока, она осознала, что практически ожидала найти что-то подобное после того, что случилось этим утром.

Муж Фиби быстро выехал из гаража задним ходом, задев почтовый ящик бампером своего «Ауди» и повернув, чтобы не удариться о машину Нади, припаркованную сегодня чуть ближе к дороге и ждущую своего часа. Потом он остановился и вышел, размахивая руками и приближаясь к ее двери – к счастью, закрытой.

– Ты! Убирайся с моей улицы! Ты уже достаточно долго надоедаешь нам! Я позвоню в полицию!

Безуспешно попытавшись открыть дверь, он агрессивно застучал по ее окну.

На его руке была кровь. Она оставила следы, но всего несколько минут назад с неба хлынул поток дождя, и эти следы быстро смылись. Капли дождя, к счастью, скрыли их лица друг от друга, но все же она видела в темноте белки его глаз, горящих гневом.

В панике она унеслась оттуда куда глаза глядят, все это время в ее голове шумели вопросы. Что там произошло? Это случилось из-за ее записки или чего-то еще? Что ей теперь делать?

Нервничая, она направилась на юг, а потом на запад по трассе I-90. Буря утихла, когда она заметила блестящие средневековые белые башни по дороге из Шаумбурга. Солнце вернуло ей достаточно мужества и благоразумия, чтобы она убедила себя вернуться к изначальному плану и поехать обратно. Это было все, что она могла сделать, не считая варианта податься в бега с теми вещами, что у нее были при себе, с деньгами на несколько заправок и небольшим количеством еды, если повезет. Кроме того, она переживала, что там что-то могло произойти. Как она была права.

Телефон перестал звонить, тишина заполнила пустоту и поймала ее в ловушку с кошмарами, новыми и старыми. Это было совсем не похоже на сцену с Джесси Бахманом, где свет был приглушен настолько, что кровь выглядела скорее как сырая нефть. Наоборот, в мерцающем свете кухни Миллеров кровь было не скрыть. Она требовала внимания. Были явные следы борьбы. Разбитая посуда, перевернутые стулья, разлитый кофе на полу возле большого островка, на котором были раскиданы кухонные принадлежности.

Возле кофейного пятна растянулась Фиби в большой луже крови, которая, видимо, вытекла из двух разных ран: одной на виске и одной в груди.

На разум Нади упала пелена, когда она попыталась воссоздать все, что произошло здесь. Очевидно, какая-то ссора. Потом в ход пошло оружие. Ударили тупым предметом по голове и ножом в грудь.

Надя осмотрела все в поисках подставки для ножей и нашла ее на островке. Центральное верхнее отверстие для самого большого ножа в наборе было пустым. Дело явно было сделано этим ножом. Тут она заметила что-то темно-красное на ближнем углу белой кварцевой столешницы островка. Наверное, посреди драки Фиби поскользнулась и ударилась головой. Она упала, а нападающий добил ее. Рана находилась на соответствующей стороне головы, учитывая положение тела. Надя была готова поспорить, что, если она посмотрит на подошвы босых ног Фиби, то увидит там кофе.

Она посмотрела на себя. На ее руках была кровь после того, как она поскользнулась в луже и оперлась о пол; на передней части рубашки кровь была там, где она вытерла руки; больше было на ногах, особенно на коленях, на которые она опустилась рядом с телом Фиби, чтобы посмотреть, есть ли шанс спасти ее, будто вся эта кровь не подсказывала, что не стоит даже тратить время на попытки. Вместо этого она закрыла Фиби глаза. Ей было тревожно, что это требует таких усилий, но оставить глаза открытыми было бы хуже. Было чувство, что это единственная уместная вещь, которую она может сейчас сделать.

Кровь на полу уже начинала сворачиваться, оставляя на краю лужи желтоватую плазму. Ее живот начал урчать, готовясь к восстанию. Она отпрянула от тела, поскользнувшись в крови и снова чуть не упав. Где ванная? Она изучила планировку этого дома, как и многих других домов, по открытым городским документам. Это часть ее хобби. Но сейчас она как будто оказалась в лабиринте. Повернув налево у первого угла, она попала в официальную гостиную, которой, вероятно, никогда не пользовались. Выйдя с другой стороны и снова повернув налево, она оказалась в темной, похожей на пещеру столовой с огромным столом во всю длину. Впереди было фойе, возвращавшее ее обратно в главный коридор. Ей нужно было выбрать из нескольких дверей, одна из которых вела в ванную. Первая слева. Нет, это гардероб. Черт. Первая справа – джекпот.

Когда она включила свет, телефон снова зазвонил. Серия звонков звучала бы ободряюще в любой другой ситуации, но в этот момент она была чудовищно неуместна, как хихиканье на похоронах. Ей нужно найти этот телефон и посмотреть, кто звонит, но сейчас она слишком сосредоточена на том, чтобы не промахнуться мимо туалета. Ее горло загорелось, когда она подняла крышку. Невидимые руки скрутили ее внутренности, как влажное полотенце, на несколько секунд, показавшихся долгими минутами, а потом отпустили ее, как раз когда телефон снова замолчал. Красные пятна измарали унитаз в местах, где она хваталась за него, и тут она подсознательно отметила, насколько чистая эта ванная, даже пол перед туалетом. За все время своего наблюдения Надя не заметила горничных. Если Фиби была такой чистюлей, она бы возненавидела свою чрезвычайно грязную смерть.

Она спустила воду и недолго оставалась на коленях, оправляясь от такого жуткого развития событий и чувства потери. Она провела так много времени, ожидая и наблюдая, создавая нервное напряжение, просто чтобы познакомиться с Фиби – и в итоге все заканчивается самым неправильным образом. Надя не могла отделаться от чувства, что сыграла свою роль, оставив ту записку, но она никогда не узнает наверняка. И она никогда не познакомится с Фиби. Не того она хотела, когда приехала в Лейк-Форест, а ее разум горел чем-то совершенно чуждым для нее – надеждой. Если бы только она подошла к Фиби раньше, до того, как Джесси Бахман принудил ее к фальшивой и безнадежной попытке шантажа. Прямо сейчас они могли бы сидеть на кухне и пить кофе, рассказывая друг другу всякие истории. Теперь ей нужно перестроить все планы, просто чтобы выжить.

Уф, если ты не заметила, Фиби убита. Если ты умная, ты удерешь отсюда раньше, чем муж вернется, чтобы подчистить всю грязь. Мужчина, убивший свою жену, наверняка будет намного менее разборчив в отношении незнакомки, ставшей невольной свидетельницей его отвратительного деяния.

Она пыталась игнорировать мечущегося в панике зверя в своем сознании и встала на ноги.

– Одна проблема за раз, – сказала она. Это была мантра, которую она использовала в сложных обстоятельствах, когда вокруг нее смыкались стены: той ночью с Бахманом; три месяца назад, когда она наблюдала последние вздохи своей матери в предрассветные часы, в то время как ее отчим, Джим, в забытьи спал на стуле рядом. Одна проблема за раз. Переживи эту минуту. Потом думай о следующей.