тебе покажет, как вести машину, — я поднял руку, сбившись с шага, чтобы предупредить её возражения. — Да, это не легковушка, но я тебя подстрахую. Просто проедь с ним несколько километров, до автостанции или где его высадить надо. Объясни, что я к тебе чуть позже присоединюсь, чтобы он не беспокоился. Я ему внушение сделаю, он тебя послушается. И я всё время буду рядом. Не гони и всё будет хорошо. Насчёт погрузки не беспокойтесь, я всё сам сделаю.

— Иногда мне кажется, что мне ты тоже что-то внушаешь. Как ещё объяснить, что я на всё соглашаюсь?

— Просто я тебе нравлюсь. Иди, моя богиня.

— Я тебя задушу! Ящерица!

Я послал Лене воздушный поцелуй и вернулся на корабль.

Разгрузка заняла несколько минут, и прошла штатно. Я вытащил контейнеры на берег, укрывая их отводом глаз сразу, как появлялись из люка трюма. С точки зрения капитана, во все глаза смотрящего за процессом из рубки, они просто взлетали из трюма и растворялись в воздухе.

Будет, что внукам рассказать. Если доживёт.

Погрузка заняла больше времени — я пометил каждый контейнер. Равномерно закопал их в лёд вдоль длины кузова, оставив метра три впереди, куда навалил побольше гранул. Обойдя машину кругом, я остался доволен. С боков фонило, но умеренно, а спереди, со стороны кабины, излучение почти вовсе не ощущалось. Даже за пару дней сколько-нибудь опасная доза излучения не наберётся.

Последний, десятый контейнер с муляжом, я закинул последним. Муляж вытащил, он мне больше не нужен, а вот бандитов ждёт сюрприз.

Ещё раз вернулся на корабль и придирчиво всё осмотрел. В принципе, следы когтей не слишком бросаются в глаза, в основном отметины в палубе и крыше надстройки. Это легко поправимо. Заглянул в трюм, где хранились бомбы. Если хорошенько промыть с мылом, то терпимо.

Я подошёл к рубке и показался капитану как и раньше, частично, по шею. Капитан сбледнул.

— Ты знаешь, что ты вёз, смертный?

— Оружие? Автоматы? Гранаты?

— Идиот. Это было ядерное оружие, — капитан стал совсем белым, как полотно. — Богиня в своей милости прощает тебя, с одним условием, и ты должен поклясться сделать всё в точности, как я тебе скажу. Повторишь после меня. Ты должен найти костюм химзащиты с кислородным баллоном и дозиметр. Спуститься в трюм и мыть его с мылом, пока дозиметр не покажет нормальный фон. После этого костюм утопить. Корабль можешь продать или дальше на нём ходить, или затопить — это твоё дело. Но никогда в жизни ты не должен более делать ничего противозаконного или аморального. Клянись.

Я добавил ментальное воздействие. Теперь он не сможет нарушить свою клятву.

— Клянусь найти костюм химзащиты и лично отмыть трюм, пока он не перестанет фонить. И после этого никогда не совершать ничего противозаконного или аморального.

Каждое следующее слово давалось капитану всё труднее. Ему не хватало воздуха, кровь то приливала к лицу, то отливала, но начав, он уже не мог остановиться, хотя с каждым словом всё отчётливее понимал, что эта клятва — не пустые слова, и нарушить он её не сможет.

— Я сейчас верну к жизни остальных, они в первой каюте. Бородатый придёт в себя к обеду, у тебя будет время решить, объясняться с ним или избавиться от него.

— Сделаю всё, как повелела богиня.

— Вот и молодец! Имей ввиду, богиня будет приглядывать за тобой. И я тоже.

Я растворился в воздухе. Капитан ещё какое-то время боролся с собой, после чего, сообразив, что стекло от демона всё равно не защитит, собрался с духом и пошёл открывать каюту с экипажем.

Решив, что здесь мне больше делать нечего, я перелетел на берег. Прощай, «Сокол тысячелетия!»

Подойдя к машине, я заглянул в кабину. Алексей активно жестикулировал, Лена осваивала управление. Увидев меня, она вопросительно подняла бровь. Я кивнул.

— Всё, погрузка закончена! Можно ехать!

— Мне точно не стоит взглянуть, как ваши люди закрепили груз, да? — Алексей прищурился.

— Точно не стоит, дольше проживёте!

— Тогда поехали. Я сойду, когда поверю, что дальше Вы без меня справитесь.

Лена завела КамАЗ, снялась с ручника и тихонько тронулась. Покачиваясь на неровностях дороги, тяжелогружёная машина поползла в сторону трассы. Я взлетел, и держался теперь над фурой, обеспечивая отвод глаз. К сожалению, на трассе так машину не скроешь, кто-нибудь да врежется. Это на мотоцикле можно петлять в потоке, на фуре так не погоняешь. Придётся снимать маскировку, ограничившись только «заячьей болезнью» встречным гаишникам.

“Моё почтение, Мастер. Груз вернул в полном составе, одна единица спрятана дальше по дороге, подберу позднее. Сейчас выезжаю из порта Оля. Боевик, перехвативший груз, спит, предлагаю взять его в разработку”.

“Принял. Я урегулирую все вопросы, позже сообщу инструкции. Учитывая повышенный интерес к этому грузу, я хочу, чтобы ты и дальше его сопровождал”.

“Но мой отпуск...”

“Проведёшь его в Майами. Полагаю, Исида не откажет тебе в гостеприимстве”.

“Наставник, прошу прощения, что не сказал ранее. Со мной человеческая девушка”.

“Прекрасная маскировка. Она где-то тебя сейчас ждёт?”

“Не совсем. Она участвует в операции”.

“Вот как. Интересно. Полагаю, у тебя были серьёзные причины привлечь человека к нашим делам?”

“Безусловно. Она прекрасно показала себя за последние сутки, участвовала во всех этапах операции, и серьёзно помогла, даже спасла мне жизнь. Сейчас ведёт машину, моё человеческое тело серьёзно ранено”.

“Она знает, кто ты?”

“Да”.

“Ты ручаешься за неё?”

“Полностью”.

“Хорошо. Но ты должен понимать, что по окончании ты обязан будешь или стереть ей память, или наложить печать”.

“Я понимаю. Девушка тоже. Она пошла на это из чувства долга, чтобы боеголовки не попали в руки террористов”.

“Глупо, но похвально. Такие люди могут быть нам полезны. Она под твоей ответственностью, теперь официально. Твоя мать будет поставлена в известность и поможет с печатью или очисткой памяти, ты ведь этого ранее не делал?”

“Не делал. Благодарю, наставник. На чём мы отправимся?”

“На яхте. Она будет ждать тебя в том же порту. Паспортные данные девушки скажи”.

Я продиктовал по памяти.

“Ещё свяжемся. У меня всё”.

“Благодарю за доверие, Мастер”.

Не хотелось рассказывать Наставнику про Лену, но без его помощи документы на неё оперативно у меня сделать не получилось бы. А оставлять её не вариант — засветились мы по полной программе. И даже