своей сотни, прошло не менее часа. Сотня уже не интересовала меня. По уговору ко мне должен был подъехать Али Минеев, мой товарищ по службе в действующей армии. Он появился в назначенное время — часов в одиннадцать утра. Лицо у него выражало крайнюю озабоченность, я даже подумал — не сорвался ли наш план. Бойцы, которых подговорил Минеев, могли отказаться от побега или больше того — выдать нас, надеясь на награду. А такой вариант грозил мне и Минееву расстрелом. Атаману ничего не стоило прихлопнуть нас здесь, в ущелье, и бросить на съедение беркутам, что вились с утра до вечера над вершинами гор, подстерегая отбившегося от отряда коня или человека.

— Чего стоишь на месте? — спросил с тревогой в голосе Минеев. — Полковник заметит.

— А он знает, сам приказал.

Это успокоило Али. Ему подумалось, что я без сигнала решил на глазах у всех отстать от отряда.

— Давай вместе подгонять бойцов, — предложил он. — Мои тоже растянулись.

Провожая взглядом верховых и покрикивая на нерадивых, мы выжидали минуту на обочине, когда можно будет договориться обо всем и уточнить время действия. Наконец, в цепи образовался большой интервал — кто-то замешкался или сошел с коня по своей надобности — и мы с Минеевым свободно обсудили детали побега. Своих бойцов он поставил в хвост и через час-два они подъедут.

Эти два часа растянулись на целые полдня. Солнце уже пересекало гребень и стало клониться к западу, когда показались на тропе два всадника. На поводу они держали запасную лошадь, нагруженную кошмами и продуктами. Минеев неплохо позаботился о нашем путешествии.

— За вами никого? — уточнил он.

— Кажется, — ответили верховые. — В ущелье пусто...

— Подождем немного, — предложил я. — Так будет надежнее.

Минеев не согласился.

— Упустим время, атаман хватится и пошлет разыскивать. Офицеры все-таки, заметно.

— Да и дорога трудная, засветло надо перебраться через реку, — заметил один из верховых.

Была не была! Прощай, атаман. Больше мы с тобой уже не встретимся. Тогда, год назад, я был уверен, что судьба не сведет меня снова с полковником Сидоровым. Ошибся. Вот он передо мной.

Генерал и Тай-Джу

Атаман проговорился — назвал какого-то генерала в Куре, который разделял наши общие убеждения. Надо было понять, что лицо это влиятельное. Во всяком случае, оно пользуется поддержкой Синьцзянского правительства и способно оказать помощь.

Фамилию генерала полковник не назвал или произнес так невнятно, что разобрать не удалось, переспросить же я не решился — любопытство могло насторожить атамана.

Пришлось самому выяснять, кто такой этот могущественный покровитель хозяина кузницы. Город Куре находился в сорока километрах от Кульджи, если ехать на юго-запад. Город считался военным, и там стоял гарнизон. Порядки, естественно, здесь были строгие. По улицам ходили патрули, место расположения казарм ограждалось, и приблизиться к ним гражданскому лицу не представлялось возможным. Однако в городе свободно разгуливали беляки в форме, и военная комендатура для них была открыта. Видели здесь как-то самого Анненкова. Правда, слух этот никто подтвердить не мог, официально атаман считался узником и передвигаться по провинции не имел права. Русские офицеры между тем присутствовали на обеде, устроенном в честь своего бывшего командира. Больше того, говорили, что атаман являлся гостем коменданта Куре генерала И Тай-джу.

Теперь все стало ясно. Именно И Тай-джу имел в виду Сидоров, когда намекал на влиятельного сообщника. Вряд ли кто другой из близких к правительству лиц мог открыто принимать Анненкова. В то время китайское правительство уже признало Советскую Россию и утвердило в Кульдже советское консульство. Было бы нелогично и даже бестактно в той же самой Кульдже или Куре демонстрировать свои симпатии к врагам Советов. Подобный вызов способен был бросить лишь И Тай-джу. Он не являлся ни членом правительства Синьцзяна, ни государственным деятелем. Его считали наемником.

И Тай-джу во время гражданской войны в Семиречье примкнул со своей маньчжурской бригадой к Анненкову, стал одним из помощников атамана. Вместе они совершали налеты на станицы и города, и часто маньчжурская бригада выполняла роль ударной группы, разносила селения, поджигала дома, наводя ужас на крестьян. И Тай-джу считал себя правой рукой атамана и гордился этим. Когда военное счастье перестало улыбаться Анненкову и Красная Армия развернула решающее наступление на белоказаков, И Тай-джу первый предложил перейти в Западный Китай и сдаться синьцзянским властям. Тайно генерал уже вел переговоры и добился согласия правительства. И не только согласие, он выторговал себе должность коменданта приграничного городка и сохранение в полном составе маньчжурской бригады. Взамен китайское правительство получало все вооружение отряда Анненкова и Дутова, состоящее из восьми тысяч винтовок, восьмидесяти пулеметов и нескольких полевых орудий разного калибра. Бедная на вооружение китайская армия пополнилась неплохим оружием, глаза чиновников из военного ведомства разгорелись, и вопрос для И Тай-джу был решен положительно. Так за спиной своих господ и союзников генерал совершил сделку.

Существовало мнение, что Анненков и Дутов знали о переговорах командира маньчжурской бригады и даже поощряли их. Возможно, последнее соответствует истине. После перехода границы дружба трех главарей не нарушилась, а, наоборот, укрепилась. Видимо, план был общий и предусматривал дальнейшее сотрудничество. Став комендантом военного города, И Тай-джу взял под свою защиту обоих атаманов, все оружие, принадлежавшее когда-то белоотрядам, спрятал в своих арсеналах. Синьцзянские власти не препятствовали генералу, так как побаивались его. В любую минуту он мог взбунтоваться и захватить не только город, но и весь Илийский округ.

При очередном моем визите в кузницу разговор снова коснулся помощи со стороны могущественных покровителей. Я сказал, что многие хотели бы снова взяться за оружие, но его нет. С теми пиками, которые ковали для нас в станицах, смешно выступать против Красной Армии — она сейчас лучше вооружена, лучше экипирована, пополнена опытными командирами. А где мы найдем щедрого хозяина? Тут, в Синьцзяне, к нам относятся с подозрением, Анненков под арестом, Дутов тоже, китайские власти налаживают добрососедские отношения с Советами. На англичан тоже нет особых надежд.

Сидоров выслушал меня и ответил:

— Я рад, что вы так серьезно относитесь к предстоящей борьбе. Это хорошо. Мы действительно не имеем права повторять затею со старыми средствами. Они не оправдали себя. Доверьтесь своим атаманам, которые думают о будущем и готовят все необходимое для решающего шага.

Полковник ограничивался общими фразами, а мне нужны были конкретные фамилии и факты. Поэтому я пустился на хитрость.

— Атаман Анненков напрасно отдал все оружие