Куснув губы для решительности, я нагнулась, вцепилась в ручку чемодана, выругалась про себя, чтобы еще прибавить решительности, а заодно и сил, и потащила его к подземному переходу. Печальное это дело – тащить тяжеленный, воняющий к тому же рыбой чемоданище на глазах у толп провожающих и встречающих. Печальное и обидное, особенно когда точно знаешь, что тебя-то никто не встретит и не проводит, предложив свою помощь.

Так, надрываясь и чертыхаясь, я тащила и волокла чемодан и добралась наконец до дверей перехода. Разогналась и отступила на шаг в сторону – для отдыха и перекура. Такая работенка – не для слабых дамских рук. Черт бы подрал эту швабру Маринку с ее пляжем в четверг! Вот закончится вся эта безумная история, я ей выскажу все и навсегда!

Если будет кому высказывать… Ох, как она там, швабра моя, в плену у Павла-Абдаллаха…

Дрожащими руками, стараясь не думать о том, как потащу «посылку» дальше, достала из сумки сигарету, хотя курить и не хотелось. Потом бросила взгляд вокруг себя и вздрогнула: метрах в пяти или семи ближе к перрону стоял вчерашний фээсбэшник Николай и внимательно смотрел на меня.

Я даже сигарету уронила от неожиданности. И что же мне делать?

Я кивнула Николаю, он, помедлив, кивнул мне, и я тут же внутренне обругала себя: нужно было обязательно подождать, чтобы он кивнул первым. Куда спешила, Ольга Юрьевна? Я опустила глаза на чемодан и отвернулась вообще. Нужно будет – сам подойдет.

Прикинув длину лестницы, я вновь схватилась за ручку и потащилась вниз. Не скажу, что я несла чемодан, правильнее было бы сказать, что мы с ним оба неслись, поэтому до низа добрались достаточно быстро. Свернув за угол, я снова остановилась. Только выпрямилась и вздохнула спокойно, как услышала за спиной:

– Здравствуйте!

– Привет, – зло буркнула я и повернулась.

Так и есть: передо мной стоял Николай.

– Посылку получили? – тихо спросил он, рассматривая меня как некое экзотическое животное.

– Как видите, – огрызнулась я.

И как тут было не разозлиться – с виду нормальный мужик и даже знакомый, можно сказать, а стоит и таращится на меня вместо того, чтобы предложить помощь. А еще фээсбэшник…

Или он следил за мной?

От этой мысли стало еще неинтереснее. Вмиг представилось: меня вот сейчас арестовывают и увозят куда-то на допросы, я рассказываю про Маринку, мне не верят, время проходит, и Маринку убивают. Перспектива – ужасная. А какой же из нее может быть выход?

– Вижу, – серьезно ответил Николай.

Теперь я посмотрела на него по-другому. Что означают его слова? Он следил за мною или нет? Но решила не гадать, на это у меня уже не было времени. Нужно было брать быка за рога. И я спросила:

– Вы здесь по делу или просто так?

Одновременно оглянулась на коридор перехода и прикинула, сколько времени мне понадобится, чтобы тащить этот гадский чемодан до машины, если этот не менее гадский Николай не догадается предложить мне помощь. Получилось, что прилично.

– Я – по делу, – все так же серьезно сказал Николай и, видно, не выдержав, спросил прямо: – Что это за посылка?

Я замерла.

Ну что сказать? Я ведь не опытная конспираторша, и Маринку жалко… Одним словом, почувствовав, как на глаза навертываются слезы, задрожавшими губами я еле слышно прошептала:

– Николай, помогите мне, пожалуйста.

– Поднести чемодан? – сухо спросил он.

– Нет. Хотя – да, конечно, и чемодан тоже. Но главное – он убьет Маринку. Понимаете: он убьет ее!

Николай вздрогнул и как-то сгорбился.

– Кто «он»? – свистящим шепотом спросил он. – Ты куда несешь этот чемодан?

Не обратив внимания на внезапный и ничем не мотивированный переход с «вы» на «ты», я быстрым шепотом произнесла:

– Абдаллах!

Николай подошел ко мне впритык и прижал меня к холодной, облицованной кафельной плиткой стене коридора.

– Какой еще Абдаллах? – спросил он еле слышно, оглянувшись несколько раз и зачем-то запустив руку во внутренний карман пиджака.

И я начала рассказывать. Быстро и путано, постоянно смотря на часы и повторяя, что Абдаллах убьет Маринку, если я не приеду вовремя. Рассказала я и про нож, и про пистолет, и про неработающий сотовый телефон.

– Я не возьму твой чемодан, – неожиданно заявил Николай, отодвинувшись от меня. – Иди вперед и неси сама, а я пойду сзади.

Я удивленно посмотрела на него, потом кивнула, словно что-то поняв, хотя на самом деле не поняла ничего, подхватила чемодан и двинулась по подземному переходу. Странно, но коридор я преодолела быстро и гораздо легче, чем тащилась до этого. Натренировалась уже, что ли? Не хотелось бы.

Втаскивая свой ужасный груз по ступенькам вверх, я буквально нос к носу столкнулась… с майором Здоренко. Причем с первого взгляда даже не поняла, что это был майор, до того незнакомо и непривычно он выглядел: одет в потертую телогрейку и такую же непрезентабельную кепку, а в зубах держал сигарету без фильтра!

– Ну ты что раскорячилась, корова? – заорал он мне. – Не обойти ни с какой стороны!

На меня этот крик подействовал совсем в обратном направлении. Я замерла от неожиданности, онемела и даже не шевелилась.

Майор злобно хмыкнул и неожиданно прикрикнул на Николая:

– Такая девчонка тяжести таскает, а ты, дубина, идешь, руки в брюки! Помог бы, глядишь – и познакомились бы!

Проорав эти слова, майор прошел мимо меня и, не оглядываясь, пошагал по коридору в сторону перронов.

Я ничего не понимала.

– Ты вынеси чемодан из вокзала, потом я возьму его, – наклонившись ко мне, прошептал Николай.

Я молча кивнула и поволокла чемодан дальше, думая о странном поведении майора Здоренко. Он не мог меня не узнать. И конечно же, знал, что я узнала его. Почему же повел себя так, словно не знаком со мной? Что это могло означать?

Подходя к выходу из вокзала, я, как мне показалось, нашла решение задачки. Конкуренция! Конкуренция спецслужб, о которой как раз сегодня говорила Маринка. Майор из РУБОПа, видя, что со мной «работает» – иначе и не скажешь – офицер из конкурирующей конторы, делает вид, что меня знать не знает и вообще тут ни при чем. Вот и прикинулся деревенским валенком.

А что он, кстати, говорил мне сегодня по телефону?

Я постаралась вспомнить слова майора Здоренко, смутно понимая, что наверняка в них был какой-то намек, но ничего толком вспомнить не смогла. Обстановка не располагала к умственной деятельности.

Я выволокла чемодан из вокзала, и только тут Николай подхватил его и понес. Причем так быстро и легко, что я даже удивилась: почему же у меня получалось так плохо? Поспешая за ним, я рассказала, где стоит моя машина, и мы вышли прямо к ней.