Иногда Вадиму удавалось сбежать без скандала, но чаще он не выдерживал, и все заканчивалось слезами, упреками и обидами – разумеется, с ее стороны. В этот раз, видимо, все прошло особо резко, потому что вернулся он с шерстью дыбом. Как ни пыталась я хоть как-то все сгладить, но все-таки на мину наступила.

Дернул же меня черт сказать, что лучше бы мама-дорогая пошла в какой-нибудь кружок бальных танцев или завела собачку. Меньше времени оставалось бы на всякую хрень. Хотя, по большому счету, было абсолютно неважно, что именно я сказала. Надо было вообще молчать, как партизан на допросе, а я распустила язык. Вадим тут же завелся с пол-оборота и припомнил, что я постоянно о ней в последнее время плохо отзываюсь. Разумеется, шипеть в ее адрес разрешалось только ему. По правде говоря, я старалась вообще о ней никак не отзываться, но за последние пять лет поручиться не могла. Слово за слово – и понеслось.

В самый разгар войны зажужжал мой телефон, и я сбросила звонок, даже не посмотрев на экран. Но это дало Вадиму возможность ретироваться в свой окоп – хлопнуть дверью гостиной.

Высказав в мировое пространство все, что думаю о маме-дорогой (разумеется, вполголоса, чтобы не было слышно за стеной), я сварила себя кофе, плеснула туда сливочного ликера и села за стол. Разумеется, я помнила слова Вадима о том, что мы не раз сорвемся и разругаемся, но не думала, что это случится так скоро. Тем более после того, что было вчера. Но особо удивляться не стоило. Когда негатив копится столько времени, наивно ждать, что можно сразу все перечеркнуть и обо всем забыть. Нет, сочиться все будет долго. Как гной из лопнувшего нарыва.

Я выпила кофе, помыла чашку и только после этого вспомнила о сброшенном звонке. Последним в журнале входящих значился телефон Марины. Это было уже совсем неприятно.

После разговора о ней с Вадимом и с девчонками я сначала сгоряча решила вообще разорвать отношения и занести ее телефон в черный список. Но, подумав, поняла, что это стратегически неверно. Такую опасную змею стоило держать под контролем. Сама я ей звонить не собиралась, но на ее звонки все же лучше было отвечать. Хотя бы уже для того, чтобы знать о ее намерениях. Пусть даже приблизительно. И вот такой прокол. Хоть набирай и спрашивай, что ей было надо.

Я крутила телефон в руках, не зная, как поступить. В другой ситуации наверняка посоветовалась бы с Вадимом, но сейчас это было явно не ко времени. В конце концов решила не перезванивать.

Спать мы легли, повернувшись друг к другу спинами и даже не пожелав спокойной ночи. Наутро все еще дулись, но уже как-то вяло. Скандал явно выдохся. Вадим вполне мирно сказал, что собирается в автосервис, а оттуда сразу поедет на дачу.

Приехав в офис, я поняла, что работать не могу. Давило виски, звенело в ушах. Похоже, погода намеревалась испортиться. За всеми утренними разговорами я даже забыла посмотреть прогноз на сегодня. Может, сбежать домой? Но тут Лена принесла кофе и напомнила о встрече с Чарушниковым и еще двумя пиарщиками. Мы уже давно готовили к запуску совместный проект, и теперь предстояло обсудить детали. Отвертеться не получилось бы никак.

Ехала я на встречу в самом мрачном настроении. И дело было не только в неважном самочувствии. В голову все время лезло одно и то же: парк, скамейка, поцелуй с Котиком. И то, что потом произошло в офисе Чарушникова, когда я поняла: что-то изменилось. А теперь мы сидели там же, обсуждали с партнерами наши дела, и я никак не могла сосредоточиться.

- ВалерСергевна, как вы ко мне ни приедете, так и гроза, - сказал Чарушников, подойдя к окну. – Тучи какие собираются. А вроде, по прогнозу не обещали.

Когда я вышла из бизнес-центра на стоянку, небо с севера действительно было черным, как и в прошлый раз. «Горе, горе, крокодил наше солнце проглотил», - вспомнила я Чуковского. Оно еще светило, но тучи уже подобрались к нему вплотную.

Гроза… в тот раз тоже была гроза. А на следующий день я приехала снова, села на скамейку – и ничего. Может, дело в грозе? Может?..

«Лера, ты совсем рехнулась? – одернула я себя. – Тебе мало неприятностей? Хочешь еще? Что, если все станет еще хуже? Мы только-только с Вадимом начали из этого выбираться».

«А что, если это шанс? – возразила какая-то часть меня. – Ты же говорила, что ни секунды не раздумывала бы, если б такая возможность появилась. Возможность все вернуть. Ведь все дело в поцелуе, которого не должно было быть. Если его не будет…»

Хоть монетку кидай. А почему бы и не кинуть? Я вытащила из кошелька пять рублей. Орел – попробую. Решка – нет.

Выпал орел. В конце концов, скорее всего, ничего и не выйдет. Гроза – не гроза, какая разница! Это был какой-то одноразовый провал во времени. Так что… Но даже если вдруг снова удастся вернуться на двадцать лет назад, я ведь знаю, в чем дело. Знаю, как все можно исправить. Просто помахать Котику рукой, когда он пробежит мимо. И все. Ничего не говорить, не звать его. И ничего не будет. Ничего не изменится. Конечно, две последние недели прежней реальности тоже выпадут, я не буду о них ничего знать, но лучше две недели, чем пять лет. Особенно если учесть, что Котик здесь вдруг оказался в числе моих контактов – и хорошо, если это просто контакт, а не что-то похуже.

Последнее обстоятельство заставило меня решиться. Я свернула на Кузнецовскую и поставила Джерри там же, где и в прошлый раз. Перебежала дорогу, вошла в парк. Аллея, детская площадка, каток, еще одна аллея. Вот и скамейка в глухом закоулке – никуда не делась. Такая же белая, сверкающая свежей краской. Я огляделась по сторонам – никого. Забралась на скамейку, села на спинку, поставив ноги на сиденье. Тучи почти затянули солнце. Издалека заворчал гром – пока еще тихо.

…За шиворот с куста тиса упала холодная капля – я вздрогнула. Из-за поворота показалась Маринка.

- Сидишь? – спросила она ехидно. – Котика ждешь? Ну сиди, жди. Бежит твой ненаглядный.

Шорох гравия, синее пятно спортивного костюма мелькнуло за деревьями. Женька поравнялся со скамейкой, повернул голову. Я подняла руку, чтобы махнуть ему. Моя кроссовка скользнула по мокрому сиденью, и я съехала со спинки вниз, больно ударившись об нее затылком.

- Лерка, ты не ушиблась?

Женька подбежал ко мне, сел рядом, неловко положил руку на мое плечо.

- Все в порядке, - дернулась я, но Женька руку не убрал.

Он наклонился ко мне…

Сверкнула молния, почти сразу же ударил гром. Все небо было затянуто черно-лиловыми тучами. Верхушки деревьев тревожно шумели на ветру. Я сплюнула, вытерла губы, выругалась и быстро пошла к выходу из парка.

Первые капли дождя упали, когда я переходила улицу. Пришлось поднажать. Стоило мне захлопнуть дверцу машины – и началось. Лило так, что я не рискнула тронуться с места. Сидела и смотрела, как змеятся по лобовому стеклу потоки воды. Молнии вспыхивали одна за другой, раскаты грома накладывались один на другой. Меня трясла крупная дрожь.