Мне показали изделие из полупрозрачного бледно-голубого шелка. Когда Харли увидел меня в нем, глаза его затуманились.

— Вы наденете его ради меня сегодня вечером, Синди? — спросил он. — Я хочу познакомить вас со своими друзьями.

Я кивнула, любуясь собой в зеркале. Стиль платья, простой и женственный, совсем не соответствовал тому, что могла бы выбрать Синди. Я выглядела как символ невинной красоты. Кто бы заподозрил, что я продала душу дьяволу?

Мы приехали к Харли и провели остаток дня возле бассейна. Я отказалась войти в воду, но он не отступил от привычного распорядка и проплыл несколько десятков раз. Расположившись на удобном стуле, я пила свежевыжатый апельсиновый сок и наслаждалась необычным и приятным ощущением расслабленности. Я подумала, что, пожалуй, привыкла бы к такому образу жизни, если бы только добралась до настоящей выпивки.

Позже, введя в компьютер данные о своих водных процедурах, Харли отвел меня в комнату для гостей, чтобы я переоделась к вечернему приему. Голубое платье, стоившее примерно столько, сколько оплата моей квартиры в Гилдфорде за несколько месяцев, Мария разложила на кровати. Едва она вышла, я облачилась в него, а потом аккуратно сложила на стуле дешевую одежду Синди.

Причесавшись и наложив косметику, я выглядела так, как, по моим представлениям, выглядят те, кто имеет все, — обольстительной, утонченной, томной. Да, так должны выглядеть женщины, не занимающиеся ежедневно тяжким, почти рабским трудом. Любуясь своим отражением в зеркале, я надеялась, что все это не сон. Теперь ресторан «У Марта» отошел куда-то на задний план.

— Надеюсь, ты видишь меня теперь, Мефисто, — пробормотала я. — Кажется, дела мои налаживаются.

В моих ушах зазвенел чуть слышный, призрачный смех: «Не забывай о том, что красота способна развращать…»

— Мефисто! — воскликнула я, но не получила ответа. Может, мне это пригрезилось?

— Я вовсе не развращена, — возмущенно бормотала я, вспомнив, что он сказал мне во время нашей последней встречи. — Почему бы для разнообразия мне и в самом деле не получить удовольствие?

— Синди!

Услышав этот голос, я вздрогнула, обернулась и увидела Харли, ослепительного в смокинге и галстуке-бабочке.

— Прошу прощения. — Он оглядел комнату. — Мне послышались голоса. Я подумал, что вы зовете меня. — Харли широко улыбнулся: — Вы выглядите потрясающе.

— Благодарю вас. — Покраснев, я ощутила то, что испытывала в те времена, когда была еще Хариэт. Я распознала это чувство — горечь невостребованной любви, омрачавшую мою жизнь, лишавшую меня ясности суждений и подтачивавшую веру в себя в обществе Эндрю.

— Готовы?

Харли предложил мне руку.

Я последовала за ним, трепеща от его прикосновений. Наши пальцы переплелись. «На этот раз, — твердо сказала я себе — все будет иначе. Разве он не говорил о любви в первую нашу встречу? А если это не так, почему Харли так нежен со мной?»

«Я люблю вас, Харли», — мысленно шептала я. Может, сегодня вечером я улучу момент и скажу ему это, может, решусь произнести слова, которые никогда не осмеливалась сказать Эндрю?

Между тем я пообещала себе, что никогда больше не попаду в ловушку, не допущу, чтобы мою радость омрачали мысли о дальнейшем развитии отношений, то есть о том, в чем прежде жизнь отказывала мне. Теперь я буду жить одной минутой и постараюсь использовать все свои возможности. Разве Мефисто не обещал, что я вкушу лучшей жизни? Я была более чем готова к этому.

Джордж, помятый, с мутными глазами, будто с перепоя, ждал нас у парадного входа, стоя возле бледно-голубого лимузина. В такой огромной машине могла бы пообедать небольшая компания — в ней поместились бы не только люди, но даже столы и стулья.

— Сколько у вас машин? — спросила я Харли, когда мы отъехали от дома по подъездной аллее. — Вы каждый раз приезжаете на новой.

— О, всего пять. — Он почесал голову. — Если считать «роллс-ройс». Или все-таки шесть? — Харли подался вперед. — Джордж, мы избавились от «порше»? Я его что-то не вижу.

— Я тоже, сэр, — сухо ответил Джордж. — С тех самых пор, как вы оставили его на Нор-Родео-драйв вместе с ключами зажигания внутри. Припоминаете?

Мы свернули на другую подъездную аллею, провели переговоры с многочисленными стражами, миновали множество ворот и подъехали к длинной веренице машин, ожидавших, когда придет очередь высадить пассажиров у входа в большой белый дом. Судя по расстоянию, которое мы делали, дом принадлежал ближайшему из соседей Харли. К тому моменту, когда мы вошли в вестибюль и ступили на красный ковер, миновало не менее получаса.

Этот дом очень отличался от особняка Харли. Похоже, архитектора раздражала эклектичность соседнего особняка, потому он решил проявить строгость и сдержанность. Здесь преобладал белый цвет, а помещения, казалось, переходили одно в другое. Поэтому трудно было понять, где находишься в данную минуту.

В том из них, которое я приняла за главную жилую комнату, зеркальные панели, покрывавшие стены с пола до потолка, доходили до стеклянных дверей, открывавшихся на веранду, похожую на палубу и расположенную вокруг плавательного бассейна, освещенного плавающими белыми свечами в форме водяных лилий. В одном конце комнаты маленький человечек, поразительно напоминавший Дадли Мура, наигрывал на белом рояле — его руки неторопливо скользили по клавишам. Здесь царила атмосфера вечеров, которые я видела только в голливудских фильмах.

Элегантно одетые люди стояли вокруг бассейна, отбрасывая неверные трепетные тени, а их голоса негромко журчали. Я вцепилась в руку Харли, ибо внезапно меня охватила робость. Все гости казались такими уверенными в себе. Что они подумают обо мне?

— Харли, дорогой! — Высокая дама с угловатыми чертами лица устремилась к нам, капризно надув губы. — Я так рада, что ты здесь!

Я уставилась на нее, разинув рот и не сразу осознав, что н аша хозяйка — знаменитая актриса Кристал Келли. В дни ее славы, в конце шестидесятых, она была одной из любимых кинозвезд Хариэт.

Харли улыбнулся, заметив мое изумление.

— Вы могли бы предупредить меня, — прошептала я.

— Простите, — пробормотал он. — Вы слишком молоды, чтобы узнать ее… м-м-м!

Кристал Келли прервала Харли, поцеловав его сначала в губы, а потом по нескольку раз в каждую щеку.

Она выглядела намного старше, чем я помнила ее по фильмам. Ее легкое платье с глубоким декольте больше открывало, нежели скрывало то, что лучше было бы не показывать.

— Я знаю, что в наше время немодно обмениваться такими приветствиями, дорогая моя, — обратилась она ко мне и чмокнула воздух по обе стороны от моих щек, — но Харликинс и я — старые приятели.

Кристал шутливо погрозила мне пальцем.

— Я очень дружила с его матерью, — добавила Кристал Келли и расхохоталась так, будто сказала что-то необычайное и остроумное.