Занимайся делом, иначе дело займется тобой.

Это было жизненное правило Якова Шебанина. Благодаря стараниям старика Виртмана палец снова обрел свои функции и дело пошло на поправку. Братва по-прежнему рыскала по городу в поисках человека, продавшего шефу черепаху, но безуспешно. С таким прилежанием и ответственностью не разыскивался ни один должник Шебанина. Если бы не Мариша, которая находилась в тот злополучный день рядом с мужем, братва была бы склонна думать, что Яша перепил и ему все привиделось. А палец он по пьяни сунул в какой-нибудь кухонный комбайн, да сейчас стесняется в этом признаться.

На следующий день после того, как Струге побеседовал с Попелковым в коридоре его квартиры, Шебанин приказал Тушкану и Балу, тоскующим в прихожей за журналом «Плейбой», следовать за ним. Прошла уже неделя после инцидента, и все сходились на том, что Яша вскоре забудет и о черепахе, и о веснушчатом типе. Убедиться в том, что у Шебанина хорошая память, обоим ребятам пришлось уже через пять минут после того, как «Ягуар» выехал за ограду.

– Мне тут утром шепнули по телефону, что тот урод, который сплавил мне чудовище, замечен у автовокзала... Вчера был замечен.

Услышав эти слова, Балу с Тушканом переглянулись. Яшина фраза могла означать лишь то, что Шебанин не успокоился, и сейчас все трое едут навстречу новым приключениям.

– Шепнули, что «пассажир» очень ушлый, – продолжал между тем Яша, – уже раз восемь привлекался. Хитрый мужик. Столько раз привлечься, а не единожды не отсидеть. Несколько раз «отсвечивал» около коммерческого киоска на Путевой. Кто там у нас за барыгу?

– Миша-глухой, – бросил Балу. – Если о нем, конечно, речь. На Путевой еще три киоска стоит, но это уже не наша «земля»... Так мы к Мише едем?

– К нему. – Яша усмехнулся. В последнее время, когда рана перестала беспокоить, он снова принял прежний облик насмешливого громилы. – Вот обрадуется, наверное... Давненько я его уже не видел.

Сказать, что за последние месяцы Яшу ничто, кроме укуса черепашки, не волновало, было нельзя. В городе завелся какой-то отвязанный, чумной персонаж, который вытворял на чужой «земле» настоящие чудеса. Если верить милицейским сводкам – а в этой части им верить можно, – этот дикий архаровец вымолотил уже пятнадцать квартир. Все бы ничего, однако, когда ты в городе совершаешь подобные вещи, нужно делиться с теми, кто за этот город отвечает. Суммы немалые, общественный резонанс огромный, но от этих событий становится скорее неприятно, нежели уютно. УБОП косит взгляд на Яшу и иже с ним, межрегиональная братва тоже косит взгляд, но уже по другой теме. В городе натуральный беспредел, а Шебанин, который по праву считается одним из смотрящих за порядком и правильностью отчислений доли за дела в общий котел, лишь пожимает плечами. Его спрашивают: «Яша, кто это у тебя в Тернове такой шустрый?», а Яша пожимает плечами. Это очень плохо, когда авторитет пожимает плечами. Сие означает, что авторитет не так уж авторитетен.

Вот и Миша Решетуха, к которому Яша сейчас направляется. Ему в декабре голову проломили, а глухой даже не знает, кто именно. Сейчас, между делом, можно будет Решетуху и порасспрашивать. Да вскользь о веснушчатом справиться. Пусть пацаны знают, что Яша не за вторым приехал, а за первым, то есть за делом. Нет ничего приятнее, чем убить двух зайцев одним выстрелом.

– А где же он? – проворковал Шебанин, вглядываясь в лицо симпатичной продавщицы киоска.

– Не знаю, – ответила та, слегка изменившись в лице. Якова Шебанина по кличке Локо она знала достаточно хорошо, поэтому приезд авторитета в какой-то заброшенный киоск у самых железнодорожных путей она расценивала как событие. Если сам Локо снизошел до того, чтобы искать ее хозяина, значит, приближается момент, когда можно лишиться работы. Просто так Шебанин по киоскам разъезжать не станет. – Быть может, он за новым товаром на рынок поехал.

– Ты посмотри, какая хозяйственность? – изумился Яша. – Какое радение о полноте корзины потребителя... Ладно, малышка, открой-ка мне дверь. Я его подожду маленько.

Продавщица не на шутку струхнула. Она непроизвольно сделала шаг назад и уселась на ящик «Клинского».

– Миша говорил, что, кроме него, в киоск...

– Крошка, ты же не хочешь, наверное, чтобы я эту решетку выломал и к тебе в окно залез, аки зверь?

Крошка не хотела, потому что в этом случае ей голову открутят прямо в киоске. А перед тем как открутить...

Миша обмахнул платком и без того чистую поверхность маленького стула и уселся на него верхом. Балу и Тушкана он отослал к углу соседнего дома и велел сидеть, не проявляя признаков жизни.

– Тебе, наверное, Миша рассказал, какой я нелюдь, да? Что людей на части жадно разрываю? – медовым голосом, от которого продавщица приходила в ужас, говорил Яша. – Нет, я не всех жадно разрываю. Только разрываемых жадностью.

Последнее заявление девушку успокоило мало. К подобным постулатам философии организованной преступности ее мозг был совершенно не приспособлен. К «разрываемым жадностью» она себя не причисляла, однако это вовсе не означает, что ее мнение совпадает с мнением Локомотива.

– Я тебя вот о чем спросить хотел, малышка. Ты видела когда-нибудь неподалеку от киоска такого маленького рыженького человечка? Ему лет тридцать на вид, кожаная куртка не по сезону да еще китайские кроссовки синего цвета? В общем, урод законченный.

Девушка призналась, что последние три месяца наблюдала его у киоска регулярно, однако вот уже две недели, как его не видно. На вопрос Шебанина: что он делал неподалеку от владений Миши-глухого, она пояснила, что как раз к Мише-глухому этот отвратительный молодой человек и приходил.

– Правда? – Яша еще не понимал, радоваться или огорчаться следует ему при получении такой информации. Сунув руку в карман, он, к огромному облегчению продавщицы, вынул из него не презерватив, а пачку денег. – У тебя пиво хорошее есть?

Лучшим пивом, коим Миша Решетуха поил потребителей, оказался «Туборг» в банках. Но Яша был согласен и на это.

После того как в урну киоска упала пятая по счету пустая банка, совсем рядом с киоском послышался гул подъехавшей машины.

– Это не «Опель» ли «Кадет» синего цвета, малышка?

Та, прильнув лицом к зарешеченному оконцу, облегченно объявила, что так оно и есть. Находиться второй час в замкнутом помещении с отмороженным, краснеющим с каждой новой банкой авторитетом ей не улыбалось.

Следующий разговор происходил уже в «Опеле». Братва, обеспокоенно подавшаяся было к германской иномарке вслед за хозяином, была остановлена Локомотивом на полпути. Ни Балу, ни Тушкан сейчас Шебанину были не нужны.

– Как здоровье, Решетуха!! – проорал Яша, усаживаясь на переднее сиденье Мишиного «Опеля». – Как успехи малого бизнеса?!

Через пять минут разговора, во время которого Яше казалось, что он на стадионе, он установил два факта. Первый: «веснушчатый» – бродяга, который одно время помогал Яше таскать коробки, а потом куда-то исчез. И второй факт: черепахи при бродяге Миша не видел. Однако в тот момент, когда он давал этот отрицательный ответ, внимательный Яша рассмотрел на его лице лукавство. Однако покопаться в честности Миши Шебанину помешало ошеломительное признание владельца киоска в том, что как раз у него и была похищена каймановая черепаха.