дамочка из Бюро пропусков выдала мне бумажку с печатью, дающую мне доступ на территорию завода. А потом я в хвосте почти опоздавших прошел через вертушку.

Поскольку было еще темно, и я был сонный, то разглядывать подробности внутреннего убранства территории и сравнивать их с заброшенными развалинами, из которых я сюда переместился, было как-то не с руки. Я спросил, как пройти в медблок, получил указание «сейчас чуть левее, потом прямо, второй вход и на второй этаж».

Потом было жужжание ламп дневного света, бледные лица моих товарищей по несчастью, топчущихся в очереди в разные кабинеты, острое жало в руках медсестры, кабинет окулиста, кабинет невропатолога (хм, этот врач еще невропатолог называется, позже вроде как они стали неврологами…), кабинет терапевта…

В процессе всего этого бездушного конвейера я успел подумать, что кучеряво устроились работники шинного завода. У них тут своя собственная вполне укомплектованная поликлиника, даже стоматолог имеется.

Полностью проснуться мне удалось уже только к часу, когда я, вопреки пророчествам кадровички, собрал в своем медицинском «бегунке» все нужные подписи и пометки неразборчивым почерком, включая большую круглую печать. До инструктажа по ТБ был еще целый час, так что можно было спокойно и без спешки пообедать.

Еще осталось получить справку от психиатра и дождаться результатов флюорографии, но тетечка в белом халате, которая заполняла мою карточку в регистратуре, сказала, что к работе я могу приступить и так. Тем более, что для меня, как для обитателя административного корпуса, медосмотр скорее формальность. Это к рабочим в цехах требования высокие, туда нездоровым нельзя, зачахнут, вредное производство.

Порции в столовой на территории были прямо-таки запредельные. Правда, какого-то особого выбора не было — рассольник, толченка с котлетой, полстакана сметаны, булка с повидлом, компот. Желающие придать своему обеду пикантность могли взять яйцо под майонезом или селедочный хвост, посыпанный луком и политый маслом. Столовая с внешней стороны была все-таки чуть разнообразнее. Но и порции там были поменьше. Логично. Рабочим требуется выносливость и сила, а персонал контор сидит на попе и чаи гоняет большую часть дня.

Я собирался слушать инструктаж по технике безопасности внимательно. Все-таки, следовало вникать в местный быт и жизнь, подмечать детали и все такое. Но лектор был настолько скучным, что я минуты через три заскучал, отвлекся на откуда-то взявшуюся в ноябре муху, жужжащую под потолком, подмахнул ведомость, когда все закончилось, и вырвался на свободу.

Вышел на крыльцо административного корпуса, вдохнул морозный воздух. С ночи все завалило снегом, но белым на территории завода он уже не был. Там, где прошло множество ног, он был уже цвета асфальта. Нетронутые свежие сугробы уже подернулись серой поволокой сажи. Подышать свежим воздухом, ага. После такой передышки даже курить не надо, чтобы легкие хотелось с мылом помыть…

Вот она, та галерея, которая была почти разрушена в далеком уже будущем, из которого я сюда прибыл. Некоторое время я стоял и слушал обрывки разговоров проходящих мимо людей. Ощущение маленького замкнутого мирка здесь было очень острым. Как будто это такой город в городе.

Ладно, надо дальше осваиваться. По идее, мне надо было сейчас вернуться к Тане в отдел кадров, чтобы она закончила процедуру моего устройства на работу. А можно было заглянуть в редакцию и познакомиться с будущими коллегами. Хотя, почему с будущими? Фактически, я уже принят, и уволить меня теперь отсюда та еще канитель. А до редакции ближе, всего-то на третий этаж подняться.

Ноги сами понесли меня к лестнице, а не к проходной. Вообще-то, пройти в отдел кадров можно было и через корпус, но это коридоры, коридоры, на каком-то этаже переход, на каком-то тупик… Короче, успею к Тане. Не горит.

Я взбежал по бетонной лестнице на третий этаж и зашагал по длинному сумеречному коридору. Окна были только в самом начале и в самом конце. На дверях были таблички. «Профком», «Архив», «Зам по культуре и спорту», «Туалет», «КУИ»… Куи? В смысле? Я даже остановился на секунду перед этой дверью, чтобы поразмышлять над тем, что же это такое зашифровано этими тремя буквами. Комитет интегрального управления? Комиссия инопланетной угрозы?

Я фыркнул и пошел дальше. Следующая дверь оказалась той самой. «Редакция газеты „Новокиневский шинник“». И как раз из-за этой двери раздавались громкие голоса и смех, который я слышал последние шагов тридцать.

Я вежливо постучал, но за взрывом хохота меня не услышали. Тогда я просто толкнул дверь и вошел. Остановился на пороге.

— Нет, так писать нельзя, нас всех уволят! — простонала сквозь хохот черноволосая девушка лет двадцати пяти в красном вязаном платье и изящных зимних сапогах на шпильке. Она сидела прямо на столе, рядом с печатной машинкой, уткнувшись в которую лицом сидел парень, а точнее все-таки мужчина лет тридцати-пяти, просто из-за длинных волос и цветастой рубашки мой мысленный каталогизатор автоматически отнес его к группе «молодежь». Третий участник смеющегося хора сидел на стуле прямо в центре и на коленях держал толстую подшивку газеты. И были еще двое, мужчина и женщина. Они сидели каждый за своим столом и тоже смеялись. Меня по этому поводу заметили не сразу. Первой спохватилась девушка в красном платье.

— Ой, — ее тонкие брови удивленно взлетели вверх. — А вы кто?

— Добрый день! — я широко улыбнулся. — Я Иван. Журналист. Буду с вами работать.

Веселье сразу угасло, лица стали серьезными. Парень с подшивкой бросил быстрый взгляд на ничем пока не примечательного мужика за столом.

— Тебя из МГУ прислали? — девушка в красном тоже посмотрела на того мужика, потом на меня. Расстроенной она не выглядела, наоборот, глаза азартно заблестели.

— Ага, — кивнул я и помахал зажатыми в руке бумажками. — Медосмотр вот только что проходил. И инструклаж. Решил заглянуть познакомиться.

— А ты когда приехал? — девушка в красном соскочила со стола и подошла к парню с подшивкой. — Да ты заходи, чего на пороге-то стоишь? Чаю хочешь?

— Только что из столовой, — мотнул головой я и сделал несколько шагов вперед. Столов в комнате было шесть. Расставлены они были в довольно прихотливом порядке, и один явно выделялся. На нем стояло два телефонных аппарата, а за ним — большой шкаф. Ясно, стол главного редактора. Я бегло осмотрел всех присутствующих и пришел к выводу, что никто из них не главный редактор. Все рядовые сотрудники, просто одни старше, другие младше.

— Позавчера, — сказал я, опираясь задом на стол главного редактора. Ну, чтобы просто посмотреть на реакцию. На лице ничем не примечательной женщины появилось возмущение.

— Молодой человек, а вас в университете не учили, что