— Элитой это как? — Не удержалась от улыбки растерянная Еникеева.

— Пробиться наверх. Где большие бабки, слава, уважение. Стать новой Сашей Грей, чтобы меня крутили на платных каналах, узнавали в лицо, приглашали на мероприятия и снимали фильмы специально под меня.

— А ты… заразиться не боишься?

Танечка остановила ее у входа в здание и развернула к себе.

— Дорогая, ну ты тьма. Здесь у всех всегда свежие справки. Все серьезно.

— Тань, я волнуюсь за тебя.

— Или просто завидуешь? — Прищурилась подруга. — Я наконец-то полностью самостоятельна, моя карьера идет в гору, меня здесь ценят за мою красоту, мастерство и выносливость. Тебе в твоем принеси-подай салоне такое и не снилось!

Маруся только вздохнула и пожала плечами.

— Ладно, извини. — Натянуто улыбнулась Таня. — Идем, сама посмотришь.

И грубо втолкнула Еникееву внутрь.

* * *

Студия располагалась в одном из многочисленных павильонов внутри здания. Вокруг сновало множество людей с бумагами, осветительной техникой, звукозаписывающими устройствами и даже едой на подносах. Массивные декорации были выстроены таким образом, что перед внушительного размера камерой раскинулась просторная гостиная какого-то загородного дома. Все было оборудовано на таком высоком уровне, что даже занавески на имитациях окон плавно колыхались, а сквозь них доносился едва различимый шум океана.

— Татьяна, где же ты так долго? — Запричитала одна из женщин, подлетев к ним.

— Пробки. — Не покраснев соврала Танечка. Обернулась к Марусе. — Это Виталина, наш костюмер. — И после того, как они обменялись короткими кивками, шепнула Еникеевой: — Присядь здесь, сейчас начнется волшебство съемочного процесса.

Ступив за ширму, Танечка без стеснения скинула всю одежду и надела на голое тело легкий халатик, поданный костюмером. Она словно и не замечала испуга и смущения сковавшего Марусю от всего происходящего. И даже не ее, Танин, голый лобок и вздыбленные от кусочка льда, принесенного ассистентом, розовые соски заставили Еникееву начать задыхаться удушливой волной стыда, а ворвавшиеся вдруг на площадку и разгуливающие с болтающимися наголо пенисами трое крепких мужчин-актеров.

— Танюш, как настроение? — Один из обнаженных незнакомцев остановился возле дивана.

Стоящий вверх блестящей шпагой член застыл как раз возле лица Маруси. Девушка, продолжая отчаянно краснеть, откинулась на спинку дивана, но глаз от детородного органа мужчины оторвать не смогла — он легонько подергивался, буквально завораживая ее. Наверное, актеры что-то принимали перед съемками, чтобы обеспечить себе столь железобетонную эрекцию.

— Все хорошо, спасибо, Кристиан. — Они с Танечкой обменялись воздушными поцелуями.

— Как я в прошлый раз? Справился? — Расплылся в загадочной улыбке широкоплечий аполлон.

Их совершенно не смущало ни присутствие посторонней, ни то, что рабочий инструмент будущих съемок почти упирался ей, Марусе, в лицо.

— Ты очень старался, малыш. — Танечка картинно закатила глаза. — А последний камшот[2] это что-то потрясающее. — Она хихикнула. — Неожиданно и феерично. Я пол упаковки салфеток извела тогда, отмывая лицо.

Они посмеялись, еще раз обменялись воздушными поцелуями, и мужчина удалился на площадку.

— Если бы он еще чеснока тогда не пережрал, — фыркнула Танечка, надевая изящные тапочки на каблучке с меховым помпоном, — было бы совсем замечательно. Как вспомню этот горький привкус его спермы, фу, сразу воротит. — Она достала из сумочки тюбик со смазкой, выдавила ее на ладонь, поставила ногу на подлокотник дивана, беззастенчиво отодвинула кружевные стринги и обильно смазала промежность. Затем вытерла руку о салфетку, лежавшую на подносе с бутербродами, скомкала ее, швырнула на пол, легким движением головы откинула волосы назад и очаровательно улыбнулась. — Не смотри так. Издержки профессии. Никто не идеален. Но трахается этот парень, как конь, и, как уж я старалась не кончать по-настоящему, все равно дважды испытала с ним оргазм прямо под камерами.

— Ух, ты… — Сглотнула Маруся, прикладывая ладони к горячим щекам.

— Ладно, я быстро. — Таня махнула рукой и поспешила под свет прожекторов. — Жди.

— Будете бутерброд? — Спросила услужливая костюмерша, подойдя к Марусе.

— А… нет, спасибо. — выдавила улыбку девушка.

— Как хотите. — Пожала плечами Виталина. — Вам лучше встать и подойти ближе, а то отсюда плохо видно.

Еникеева поднялась и встала рядом с ней. Толстый волосатый режиссер с пальцами-сосисками орал на всю съемочную площадку, объясняя, чего хочет от актеров, и кто, что должен делать.

— Татьяна, немного удивления, немного, понимаешь? Не нужно так гротескно! Ты не ожидала, что бригада строителей окажется столь горячей, но ты не прочь поиграть с ними. Немного робости, желания в глазах. Да, вот так! Где гример? Нужно больше грима, это парни только что делали ремонт, почему они такие чистые? Присыпьте их пылью!

Маруся смотрела на то, как по команде «мотор» с Танечки слетает халатик, и как трое горячих мускулистых мужчин со «шпагами» наголо раскладывают ее на кухонном столе, и не понимала, как костюмерша, да и все собравшиеся, со скучающим видом могут жевать бутерброды, будто ничего из ряда вон выходящего и не происходит.

— Энергичнее, мать вашу! Энергичнее! — Орал режиссер, склонив голову и глядя на совокупляющихся актеров под каким-то странным углом. — Вы что, чаю попить собрались? Вот так! Дери ее, как следует! Работай, сукин ты сын!

Второй оператор с камерой в руках как раз в этот момент подлезал снизу, чтобы крупным планом снять два «поршня» одновременно входящие и выходящие с хлюпающим звуком в один влажный «цилиндр».

— Кристиан, не стой без дела! Ты здесь не для красоты!

Так и не нашедший подходящего отверстия сзади и не сумевший вовремя пристроиться голый парень вынужден был обойти стонущую морским котиком Танечку и лихо вставить свой член в ее раскрытый рот.

— Отличный темп. — Похвалил режиссер. — Кристиан, собери ей волосы на затылке, пусть будет видно лицо. Татьяна, тебе хорошо! Покажи нам, как ты довольна! Вот так, молодец. Уже лучше.

Глаза качающейся на поверхности стола Танечки томно закатились за веки. Она все еще стонала, но теперь уже тише, и только в те моменты, когда член Кристиана, толкаясь, до упора врезался ей в глотку. Она все еще выглядела счастливой и востребованной, все еще изображала удовольствие, но Маруся теперь крепко сомневалась в том, хорошо ли на самом деле было ее подруге.

— Неплохо! Так, работаем, товарищи! Не сбавляем темп!

И, глядя на колыхающиеся полные груди, на точеный зад, который одновременно и с остервенением атаковали сейчас двое потных мужчин, на идеально белую, без единого синяка, кожу Танечки и на ее прилипшие к спине мокрые волосы, Еникеева думала только о том, что очень хочет убежать отсюда подальше.