– Популярным? Человеком, который легко нравится другим? Полной моей противоположностью в плане социализации?

Миссис Мейсон улыбнулась.

– Я хотела сказать, он выглядит застенчивым.

Я захлопала глазами.

– Возможно, так и есть. Мне он таковым не показался. Большую часть времени он болтает, не умолкая.

Миссис Мейсон рассмеялась, но тут прозвенел звонок, и она встала.

– Какая жалость. Я надеялась, у нас будет больше времени. Как насчет еще одной беседы в следующем месяце? Хочу поговорить с тобой о твоей дальнейшей учебе после школы.

– Конечно, – согласилась я, забрасывая на плечо рюкзак.

Миссис Мейсон открыла дверь, и мы с ней увидели Эллиотта – тот стоял перед столом миссис Розальски, и они о чем-то мило беседовали.

Он повернулся ко мне, в его взгляде мне почудилось облегчение.

– Миссис Мейсон, Эллиотту нужно поговорить с Кэтрин, перед тем как он отправится на тренировку по футболу.

– Хотел узнать, не нужно ли отвезти тебя домой.

Миссис Мейсон улыбнулась мне. Наверное, радовалась, своими глазами увидев подтверждение моих слов.

– Это очень мило с твоей стороны, Эллиотт.

Он знал, что я не прогоню его на глазах у учителей, поэтому я согласилась и пошла вслед за ним. Эллиотт даже забрал у меня рюкзак, отчего миссис Мейсон так и просияла.

Как только он открыл дверь, ведущую на парковку, я выхватила у него свою вещь и повернулась, намереваясь пойти домой.

– Я так и знал, – сказал Эллиотт.

Я остановилась и резко повернулась к нему.

– Что именно?

– Что все это просто спектакль. Могла бы и спасибо сказать.

Я сморщила нос.

– И за что же я должна тебя благодарить?

– За возможность обдурить миссис Мейсон, хоть я и не знаю, в чем именно ты ее обманываешь.

– Ничего ты не знаешь, – огрызнулась я и пошла дальше.

Эллиотт рысью догнал меня и слегка подергал за рюкзак, вынуждая замедлить шаг.

– Я все еще хочу отвезти тебя домой.

– Я согласилась только чтобы порадовать миссис Мейсон. До моего восемнадцатилетия осталось всего несколько месяцев. Если я притворюсь, что ты мне нравишься, она не станет звонить в Департамент национальной безопасности и жаловаться на мамочку.

Эллиотт нахмурился.

– Зачем миссис Мейсон звонить в Департамент национальной безопасности?

Я молча шла дальше, крепко сжимая лямки рюкзака.

– У тебя нет ко мне ненависти! – провозгласил Эллиотт.

С трудом переставляя ноги, я дотащилась до угла, борясь с противоречивыми чувствами и словами Алтеи, звучавшими у меня в ушах. Давно следовало заняться стиркой, и даже если мамочка уже все перестирала в мое отсутствие, ей будет тоскливо без меня. Эллиотт меня отвлекал, а я не могла себе позволить вогнать мамочку в еще больший стресс. Когда она огорчалась, все вокруг становились несчастными, и атмосфера в доме становилась просто невыносимой.

Я сошла с тротуара, намереваясь перейти улицу, а затем вдруг поняла, что лежу на спине и ловлю ртом воздух. Надо мной склонялся перепуганный Эллиотт.

– О, боже. Кэтрин, как ты? Прости.

Немного отдышавшись, я немедленно его оттолкнула, но он все-таки помог мне сесть, уклоняясь от моих рук.

– Что… ты делаешь? – завопила я, борясь с ним.

Эллиотт указал на дорогу.

– Ты едва не попала под машину, вышла прямо на проезжую часть!

Он попытался схватить меня за запястья.

Тяжело дыша, я посмотрела на дорогу. От школы отъезжали автомобили старшеклассников, но помимо них по дороге мчались намного быстрее, чем следовало бы, и другие машины, съезжавшие с магистрали, чтобы въехать в город.

Я захлопала глазами и попыталась собрать всю свою смелость в кулак, чтобы извиниться.

– Спасибо. Наверное, я задумалась.

– Позволь отвезти тебя домой, – взмолился Эллиотт.

Я кивнула и содрогнулась, запоздало сообразив, что едва не превратилась в лепешку. Интересно, что стало бы с мамочкой и нашей гостиницей, случись что со мной. Следует вести себя осторожнее.

* * *

Подкинув меня до дома, Эллиотт уехал, и я еще долго слышала шум мотора его удалявшегося автомобиля. Причем мое сердце ныло тем сильнее, чем дальше он уезжал. Я не хотела по нему скучать и сердилась на себя за то, что мне нравится быть рядом с ним. Эллиотт был очень милым, и из-за этого становилось все труднее его ненавидеть. Мой рюкзак с глухим стуком шлепнулся на стул, а я подошла к раковине и налила в чашку холодной воды.

Пот, испарившийся под действием кондиционера в машине Эллиотта, неприятно жег кожу, а в душном, жарком помещении я начала потеть с новой силой. Я поставила чашку на стол, умылась и вытерла лицо кухонным полотенцем. Мягкая ткань приятно льнула к коже, и я прижала ее к опущенным векам, наслаждаясь темнотой, как вдруг услышала скрип ножки стула по полу.

– Кто это был? У него такая смуглая кожа, – проговорила Тэсс своим серьезным тоном.

– Это, – ответила я, наливая еще одну чашку воды, – был Эллиотт.

– Тот сбежавший парень?

Я вздохнула и поставила чашки на кухонный стол.

– Да, но лучше бы он держался отсюда подальше. Его приезд еще больше осложнил мне жизнь.

– Наверняка. Скажи ему, что любишь его, и начинай вслух придумывать имена ваших будущих детей. Серьезно. Он сразу сделает ноги.

Я рассмеялась, поставила одну чашку перед Тэсс, а другую перед собой. Она наблюдала, как я пью, с выражением крайнего недовольства на лице.

– Почему ты не включишь кондиционер? Сразу стало бы прохладнее.

– Если увидишь мамочку раньше меня, можешь спросить у нее.

– Так кто он?

– Не твое дело.

Тэсс отодвинула от себя чашку.

– Я пошла. Тут скоро будет за тридцать градусов, а ты какая-то сердитая. О, и у вас посетитель. Он заехал как раз перед твоим приходом.

Я озадаченно смотрела, как Тэсс уходит, потом крикнула ей вслед:

– Кто?

Через несколько секунд сверху донесся вопль Дюка:

– Будь оно все проклято!

Что-то грохнуло. Я вскочила и подбежала к подножию лестницы. Хлопнула дверь, по коридору протопали неторопливые, тяжелые шаги. Половицы заскрипели под весом Дюка.

Он появился на верхней лестничной площадке и, злобно щурясь, уставился на меня сверху вниз. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, сам предмет одежды был в пятнах, серый галстук ослаблен и сдвинут набок. Обтянутый рубашкой живот нависал над ремнем серых брюк. Дюк стал спускаться по ступеням, одной рукой держась за перила.