– Я приехал из-за девушки, – гордо сообщил я.

Мои товарищи как по команде засмеялись.

– Черт возьми, заткнись, Янгблад! Как можно нести такую пургу? – воскликнул Коннор. Я спокойно смотрел на него, и он вытаращил глаза. – Погоди. Ты что, серьезно? И кто же эта несчастная?

– Кэтрин Кэлхун, – ответил я.

Скотти наморщил нос.

– Кэтрин? Что за фигня, чувак?

– Вообще-то она горячая штучка, – заметил Коннор. Я ожег его гневным взглядом, и он попятился. – Это был комплимент.

– Мы живем по соседству. В детстве я часто заходил к ней летом.

– Проклятье, – проговорил Скотти. – Ты ведь знаешь, что она сумасшедшая, правда?

– Кэтрин не такая, – отрезал я. – Просто на ее долю выпало много испытаний.

– Кто-то должен тебя предупредить, – не унимался Скотти. – Вся их семейка с гнильцой. Я хочу сказать, в каждом поколении одни уроды. Они отравили весь город, а потом обанкротились. Папаша умер, потом мамаша свихнулась. Кэтрин… Ты мог бы получить стипендию, возможно, даже стать профессиональным игроком. Лучше бы тебе избавиться от нее.

– А ну-ка, повтори, – сказал я, делая шаг к нему.

Скотти отпрянул.

– Да ладно тебе, старик, я же просто хочу тебя предупредить.

Остальные члены команды вслед за Скотти и Коннором отправились в душ, а я схватил свой рюкзак, забросил его на плечо и, кипя от гнева, пошел в раздевалку.

Я уже поворачивал за угол, как вдруг кто-то схватил меня за предплечье, и я автоматически отдернул руку.

– Тихо, тихо, – сказал тренер Пекэм. – Ты хорошо проявил себя на тренировке, Эллиотт.

– Спасибо, тренер.

– Я слышал, что говорил Скотти. Вообще-то, он не ошибся. Эта семья… Ты поосторожнее с ними, ладно?

Я хмуро уставился на него. Мы с тренером были одного роста, так что я без труда встретил его взгляд, давая понять, что никто не заставит меня передумать и бросить Кэтрин.

– Вы не знаете ее так, как я.

– Говоришь, вы с ней соседи?

Я сообразил, что мои плечи напряжены, и заставил себя расслабиться. Из-за своего роста и силы мне следовало контролировать язык своего тела. За последние два года я и так ввязался в огромное количество драк, потому что мои противники посчитали, что я их задираю. Не хватало еще, чтобы тренер подумал, будто я ему угрожаю.

– Она живет на соседней улице.

Тренер кивнул, но ничего не ответил.

– Тук-тук, – прозвучал женский голос откуда-то из тени. К нам подошла миссис Мейсон, вид у нее был смущенный. – Ни за что не поверите, что со мной случилось. Я оставила в машине ключи и телефон, а дверь захлопнулась.

Тренер Пекэм улыбнулся, выражение его лица мгновенно изменилось, глаза засияли.

– Вообще-то, я вам верю.

Миссис Мейсон хихикнула, точно девчонка-чирлидерша, а я поправил на плече лямку рюкзака.

– Эллиотт? – проговорила миссис Мейсон и взяла меня за руку, как маленького. – Вы говорили о Кэтрин?

Я кивнул.

Миссис Мейсон улыбнулась.

– Она хороший человек. Рада, что ты это видишь.

– Бекка, – тренер Пекэм нахмурился.

Миссис Мейсон тоже сдвинула брови.

– Кэтрин наконец-то нашла друга, а вы волнуетесь за свою команду?

– Я всегда был ее другом, – сказал я. Миссис Мейсон посмотрела на меня озадаченно. – Каждое лето я приезжал к тете, погостить. Мы с Кэтрин уже давно дружим.

– Вот как, – глаза миссис Мейсон радостно загорелись. – Это же замечательно. В маленьких городках вроде нашего у людей очень ограниченный круг общения, и это трудно изменить. Не слушай никого. После смерти ее отца я лучше узнала Кэтрин. Думаю, она чудесная девушка.

Я едва заметно улыбнулся психологу и пошел к своей машине.

– Так и есть.

– Янгблад! – окликнул меня тренер Пекэм. – Смотри, больше не опаздывай, а не то я так тебя загоняю, что расстанешься с завтраком!

– Да, сэр! – крикнул я в ответ.

Когда я подошел к своему «Крайслеру», мой мобильный зазвонил. Тревожная мелодия означала, что звонит мой отец, так что я ответил, только сев за руль.

– Алло?

– Привет. Как жизнь? Стоила ли местная футбольная команда того, чтобы все бросить?

– Стоила.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, – произнес отец лишенным всяких эмоций тоном.

Я закатил глаза. Благо, отец меня не видел.

– Эллиотт?

– Да.

– Ты, э-э-э… еще подстригаешь газоны?

– Подстригал. Пока что решил притормозить. А что?

Мог бы и не спрашивать: я уже знал, о чем пойдет дальнейший разговор.

– Я собирался приехать, посмотреть твою первую игру, но бензин нынче очень дорогой. Если бы ты мог подкинуть мне немного деньжат…

– У меня нет денег, – соврал я.

– Как это нет? – нервно воскликнул отец. – Я же знаю, у тебя есть сбережения, которые ты три года откладывал, подстригая летом газоны!

– «Крайслер» сломался, мне пришлось заплатить за его ремонт.

– А сам ты не мог его отремонтировать?

Я скрипнул зубами.

– У меня нет денег, папа.

Отец вздохнул.

– Тогда я, наверное, не приеду на твою первую игру.

«Как-нибудь переживу».

– Очень жаль.

– Проклятье, Эллиотт! Это просто лень! Что там стряслось с твоей машиной?

– То, что я сам не смог исправить, – ответил я невозмутимым тоном.

– Ты что, издеваешься надо мной?

– Нет, сэр, – я стал смотреть на жуков, с жужжанием летавших над полем.

– Я ведь приеду туда и надеру тебе задницу.

«Мне казалось, тебе нужны деньги на бензин. Ты мог бы приехать вместе с мамой, если бы действительно хотел посмотреть, как я играю. Лучше бы нашел работу, а не клянчил деньги у своего несовершеннолетнего сына».

– Да, сэр.

Отец вздохнул.

– Ну, смотри, не облажайся. Твоя мама терпеть не может этот городишко, и у нее есть для этого все основания. Возможно, сейчас тобой восхищаются, но если ты совершишь ошибку, все кончится, слышишь меня? Тебя смешают с грязью, потому что там плевать хотели на краснокожих ребят. Пока что к тебе относятся хорошо лишь потому, что ты помогаешь им выглядеть выше в глазах других.

– Да, сэр.

– Ладно. Поговорим позже.

Я дал отбой и изо всех сил вцепился в руль, вдыхая носом и выдыхая ртом, чтобы немного успокоиться. Я просто кипел от ярости. Несколько минут я дышал, как учила меня тетя Ли, и постепенно мой гнев начал сходить на нет. Я мысленно повторял ее слова: «Он тебя не тронет, Эллиотт. Ты можешь совладать со своими эмоциями. Ты контролируешь свое поведение. Тебе под силу в любое время избавиться от плохих чувств».