Вообще-то слово «жемчужина» женского рода. Но это было не последним несоответствием с реальностью в Доме жемчуга.

Жемчуг – драгоценность, его хранят в дорогом хранилище. Эти же «жемчужины» содержались в грязном подвале. Настоящие жемчужины красивы, даже неправильные, они блестят и переливаются на солнце. Обитатели подвала, который хозяин в насмешку звал «запасной раковиной», больше всего ненавидели выражение «навести блеск». Оно значило, что сегодня кто-то из них уйдет. И неизвестно, вернется ли. И в каком виде…

Когда клиенты ввалились прямо в подвал, все замерли. Что-то новое. А «жемчужины» были достаточно битыми жизнью, чтоб знать: перемены не к добру. Скорчился, пряча лицо, Костик; нарочито сгорбился Блонд; застыл, зажав в кулаке крохотную ампулку, Тай. За нетоварный вид, им, конечно, влетит, но это потом…

– Пожелание клиентов – закон, – напряженно выговорил хозяин, замирая у порога.

Клиентка осмотрела цепи, крепившие к стенам ошейники, грязные стены, узкие топчаны без белья.

– Жемчужины, – с непередаваемым выражением проговорила она. – Дито, кто тут тебе по душе? По максимуму.

Ее спутник выдохнул, словно его тошнило. Прошелся взглядам по их лицам – напряженным, обреченным, злым – и как-то вымученно улыбнулся:

– Если по максимуму, то все.

– О-о… – протянула рыжая. – Похоже, мы неплохо развлечемся, а? Что ж, идет! Хозяин, мою будущую собственность переправьте вот по этому адресу. Покупаю всех.

– Э-э… – начал хозяин. – Госпожа Марианна… э-э… готовит вечеринку?

– Госпожа Марианна, – тихо, как-то язвительно проговорил мрачный тип, пряча некстати вылезший из рукава браслет телепата, – все делает с размахом. В том числе и подбор гарема.

– Двести!

– Двести? Отлично! Кто даст больше? Услышу ли я двести пятьдесят?

– Двести пятьдесят, – тут же отозвался чей-то ленивый голос. – Только объясните, почему у него кляп. Раз уж вы утверждаете, что он такой послушный…

Йен быстро повел глазами по залу, выглядывая, кто такой догадливый (кляп-то специальный, скрытый), но вспыхнувшая было надежда быстро угасла – этот тип покупателей, пресыщенный, злобный, был ему знаком. Он уже не слушал объяснения распорядителя об определенной болтливости товара, якобы радующегося по поводу своей продажи…

«Кивни», – протолкался в ухо бестелесный голос. Менеджер. Суетится, процент зарабатывает. Пошел ты… Черное отчаяние заполняло с головой. Денни, Денни…

«Кивни», – настаивал голос. Зал смотрел, ожидая, когда «болтливый» товар среагирует.

«Кивни». Предупреждающе потеплел ошейник. К черту! Посмотрим, как вы запустите свой чертов шокер прямо на торгах! Ну рискните! Послушный товар? К черту!

Зал откровенно наслаждался обломом распорядителя, язвительно комментируя и товарец с норовом, и тупиц хозяев, и некомпетентность служащих – неудачникам не принято сочувствовать.

Ох! Боль обожгла рот как разъяренный шершень. Йен пошатнулся. В глазах потемнело.

«Кивни. Иначе…»

Йен судорожно вдохнул и опустил голову, пряча ярость и отчаяние. Он не жалел, что помог тем девочкам-беглянкам месяц назад (неужели всего месяц?). Никто не должен стоять вот так, напоказ мерзавцам. Если б он знал, что его вычислят, все равно, наверное, помог бы. Тридцатилетний экономист Йен Честер всегда старался жить законопослушно, и жизнь платила ему покоем и благополучием. Даже при новой власти его образ жизни не слишком изменился – экономисты нужны при любом режиме. Но всему когда-то приходит конец, и его невмешательство закончилось месяц назад, когда в крохотной беседке на своем заднем дворе он натолкнулся на двух полузамерзших девчонок.

Он не жалел, что помог им. Не жалел. Если б только эти подонки не забрали бы и Денни! Денни… Ведь ему всего одиннадцать…

– Триста, – вдруг разрезал смешки и предложения покупателей холодноватый женский голос.

Распорядитель ожил на глазах.

– Триста! Благодарю вас, госпожа! Триста – раз, триста – два…

– Минутку. – Покупательница выслушала своего спутника – мрачноватого типа в безликом черном костюме – и вскинула руку: – Предлагаю триста пятьдесят за него в комплекте с сыном.

Что? Денни! Откуда она знает про его сына? Зачем? Надежда, невероятная, невозможная, вновь затеплилась слабеньким огоньком.

У распорядителя неожиданное заявление вызвало прямо противоположные чувства:

– Это нарушение порядка торгов…

– Что, правда? – Нарушительница порядка откинула с головы капюшон, высвободив целый ворох рыжих кудрей.

– Нарушение! – уже более уверенно проговорил распорядитель. – В данном случае сын не приложение к товару. Ему присвоена другая категория, которая будет продаваться позже и… во всяком случае, не за пятьдесят рублей!

– Сто. На большее этот чахлик одиннадцатилетний не тянет.

Откуда она знает? Йен впился глазами в лицо своей будущей хозяйки. Кто она? Откуда? Зачем ей Денни?

– Мадам, вы не должны нарушать порядок. – Распорядитель отстаивал свои проценты. – Есть другие желающие!

– Что вы говорите! – Рыжая девушка завертела головой, выискивая желающих. – Кто-то хочет поспорить со мной за этот товар?

Зал странно притих. Покупатели вежливо улыбались, демонстрируя полное отсутствие претензий и стремление решать все проблемы мирным путем. Тихо прошелестело слово «феникс».

Феникс? Их же вроде перебили… И с каких пор фениксы кого-то покупают?

Тем временем покупатели стали демонстративно откладывать свои сигнальные флажки в сторону, наглядно показывая намерение превратиться просто в зрителей. Пара-тройка деловых оптовиков вообще предпочла потихоньку исчезнуть. Проценты уплывали на глазах, и распорядитель повысил голос:

– Мы не можем такого позволить!

– Ты, приятель, мелковат, для того чтобы мне что-то запрещать. Так не отдадите?

– Нет!

– Зря. Ну и ладно. – Глаза неожиданной покупательницы как-то хулигански сверкнули. – Ваш товар конфискуется именем Повелителя. Как подарок его величества фениксам.

Распорядитель потерянно рассматривал кристалл на ладони феникса, в мгновение ока сформировавший всем известную эмблему Вадима – меч, перечеркнувший солнце. Знак императорской власти второй ступени, дарованный лишь единицам из миллиардов.

– Я… рад оказать содействие Его Величеству, – наконец пробормотал он. После паузы зал взорвался выкриками – от смешков до негодования. Оттолкнув незадачливого распорядителя, к женщине подскочил высокий мужчина – лично хозяин.

– Я рад оказать содействие Его Ееличеству! – быстренько продублировал он сообщение распорядителя. – Мое имущество – достояние короны! Надеюсь, до Его Величества не достигнет слух об этом небольшом недоразумении? Прошу вас…