Тогда Книжник начал считать про себя – это был верный способ отвлечься.

Он досчитал до шестидесяти, когда девушка появилась у ворот.

– Ну? – спросил Тим с нетерпением. – Что там?

– Темно. Без твоего фонарика не обойтись. Но, похоже, тут никого не было…

– С чего ты взяла?

– У входа лежит тело, – сказала Белка. – Чуть дальше – второе. Вернее, не тело, а то, что осталось. Но ты же знаешь… Мертвые тела положено сжигать. Их не трогали. Они лежат там, где к ним пришел Беспощадный. Значит, тут никого не было…

– Отлично! – обрадовался Книжник и Белка посмотрела на него с недоумением.

– Что отлично?

– Заходим! – он шагнул к ангару, доставая из рюкзака фонарик. – По дороге все объясню!

Но в огромном ангаре фонарик на ручном приводе оказался немногим эффективней банки со светлячками, которую Книжник использовал в глубоком детстве, чтобы летней ночью дойти до туалетов. Пришлось из подсобных средств и гнилой ветоши соорудить что-то вроде факелов, которые ужасно чадили, но давали возможность видеть на десяток метров вперед.

Ангар выходил к реке вторым торцом, тут тоже были ворота, Огромные закрытые стеллажи, заросший бледной плесенью и еще чем-то нитевидным, генератор, больше сотни ржавых канистр и заправочная колонка – пыльная, шелушащаяся, вся в пятнах коррозии, но совершенно целая.

– Под ней должна быть бочка с топливом, – сказал Тим.

– Только топливо скисло…

– В любом случае, не до конца. – Книжник говорил уверенно, продолжая осматриваться. – То, что осталось от топлива, хорошо горит, а это факелы. Это можно взорвать, в конце концов. Этим можно что-то поджечь, а потушить будет трудно! В общем, крайне полезная штука это твоя скисшая горючка. В наших краях такое сокровище не сыщешь днем с огнем – давно все разобрали. Нас с тобой закидывали зажигалками из запаса, а новых взять негде!

– Слушай, Книжник… Я не пойму, зачем Вожди тебя выгнали. Ты же крайне полезный чел… Все эти премудрости откуда?

Он криво ухмыльнулся.

– Шутишь! Я бесполезный дармоед! Я не умею охотиться! Я плохо бегаю и стреляю. Разве может быть полезен чел, который читает и не умеет тихо перерезать глотку…

Книжник стал возле стеллажей и задрал голову вверх. Обросший длинными белесыми нитями железный скелет высоких полок в свете факела производил жуткое впечатление. Отчетливо пахнуло пометом летучих мышей, какой-то гнилью, прелыми тряпками и сладковатым, едва ощутимым запахом тления.

– Будем смотреть здесь, – сообщил он.

– Что?

– Плот. Знаешь, что такое плот из бревен?

Белка фыркнула и сразу же из ее капюшона раздалось возмущенное пощелкивание Друга.

– Ну и отлично… А этот не из бревен, но тоже плот. Даже лучше.

– Книжник, да тут все сгнило!

– Здесь? – спросил он, сметая паутину с края полки. – Вряд ли. Да и плоты, вроде, были не резиновые – ни сгнить, ни пересохнуть не могли. Только швы проверим – и все.

Белка сморщила нос.

– Ну, положим, – процедила она, оценивающе разглядывая стеллажи. – Положим плот мы найдем. А что с лошадьми делать? Лошадей придется бросить?

– Не обязательно. Лошади плавают.

– Ага. Плавают. Мы будем не просто мишенью! Мы будем о-о-о-очень большой мишенью! Тим, да нас расстреляют с моста, чихнуть не успеем. Это не выход, это самоубийство!

– А другого варианта все равно нет, – ответил Книжник спокойно, но Белка видела, что он совсем-совсем не спокоен, просто старается показать ей свою крутизну. – Плот поможет нам переправиться на ту сторону без моста – это раз. Ночью нас будет плохо видно – это два, значит, стрелять будет трудно и у нас появится шанс. Ага! Ну-ка, помоги мне!

Они с трудом стащили с одной из нижних полок тяжеленную сумку. Сверху посыпался мусор, стеллажи качнулись, под потолком, зашуршало, заклекотало, Белка схватилась за автомат, в капюшоне встревоженно застрекотал Друг, но тут в густой тьме звездной россыпью блеснули сотни приоткрывшихся глаз.

– Кожаны, – фыркнула девушка. – Тьфу! Гадость!

– А в-третьих… – сказал Книжник подрагивающим голосом, – мы подумаем над тем, чтобы у жителей Сити и наших друзей из Парка было другое занятие на момент переправы.

– Ты испугался? – спросила Белка.

– Ерунда… – ответил Книжник. – Мыши, хоть и с крыльями! Чего их бояться?

Он сел на корточки, вытер ладонью густой слой пыли, присыпавшей баул, прочел надпись мелкими буквами и удовлетворенно кивнул.

– Терпеть их не могу, – призналась Белка, стоя за его спиной. – Мерзость. И еще кусаются…

– Ну, если их не трогать… – сообщил Книжник, подбирая факел. – Судя по количеству дерьма на полу, их много и живут они тут много лет… Это мы у них в гостях.

– Не люблю мышей.

– Ну и ладно… – несмотря на полумрак, Белка рассмотрела, что он ухмыльнулся. – Я их тоже… гм, гм… недолюбливаю.

– Скажи уж честно, тоже боишься!

– Да ладно… – отмахнулся он. – Пусть боюсь, но не так сильно. Тут другое…

– Что – другое?

– Я тут подумал… Знаешь, а ведь ты моя первая ученица.

– Это в каком смысле?

– Я так никого и не научил читать, хотя давал слово.

– Кому давал?

– Своему учителю – Сухорукому. Может, помнишь его? Такой смешной, ходил кособоко и прихрамывал.

– Помню. Мы его все время дразнили.

– Его все дразнили. Он упал с лестницы еще кидом, что-то там сломал в спине, но выжил, только рука усохла. Мне было четыре зимы, ему четырнадцать, когда он уговорил меня учиться.

– Сомневаюсь, что тебя пришлось уговаривать…

– Зря сомневаешься. Я согласился не сразу. Хотелось есть, знаешь ли… Я все время хотел есть. А за чтение мясо не давали…

– И долго он тебя учил?

Тим покачал головой.

– Недолго. Я был хорошим учеником – три луны, и я уже сам мог научить кого-то буквам.

– И не нашел кого научить?

Он кивнул.

– Не нашел.

– Мне ты не предлагал.

– А ты бы согласилась?

– Нет. Не было смысла. За чтение мяса не давали…

– А сейчас? – спросил он, прищуриваясь.

Она задумалась на несколько секунд.

– Не знаю. Мне интересно, но… – она нахмурилась. – Это никому не нужно, Тим. Сколько бы мне не осталось, я уже не научусь пользоваться своим знанием.

– Открою тебе тайну, Белка – никогда не знаешь, что может пригодиться…

– Автомат всегда полезнее книги, – отрезала она.