litbaza книги онлайнДетективыПрах к праху - Элизабет Джордж

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 148
Перейти на страницу:

— Уходи, — плакала я. — Совсем. Прямо сейчас. Уходи.

Я с трудом поднялась на колени. Сосредоточившись на этих двоих — Барри и Кларке, — я принялась крушить все вокруг. Разбила все, что билось. Вспорола ножом все тканое и всю обивку. Ту немногую мебель, что у нас имелась, я старательно опрокидывала и топтала. В конце концов я повалилась на изрезанный, в пятнах матрас и свернулась калачиком.

Но это вернуло меня к мыслям о нем. И о станции «Ковент-Гарден»… к невыносимым мыслям. Я должна была это преодолеть. Подняться над всем этим. Улететь. Мне требовались силы. Требовалось что-то, кто-то, неважно, что и кто, лишь бы убежать отсюда от этих стен, надвигавшихся на меня, от этого разгрома, от запаха, и какая глупость думать, будто на Шепердс-буш свет клином сошелся, когда за окном лежит целый мир, который только и ждет, чтобы я его покорила, и кому вообще нужно это дерьмо, кто просит его стать частью жизни?

Я покинула ту квартиру и больше в нее не возвращалась, Квартира заставляла думать о Кларке и Барри. Кларк и Барри заставляли думать о папе. Лучше накачаться наркотиками. Наглотаться таблеток. Найти какого-нибудь типа с сальными волосами, который выложит деньги за джин в надежде выпить его со мной на заднем сиденье своего автомобиля. Лучше что угодно. Лучше находиться в безопасности.

Я начала с Шепердс-буш. Добралась до Ноттинг-Хилла, где обошла пабы и бары на Лэдброук-роуд. У меня было всего двадцать фунтов — вряд ли достаточно для того ущерба, который я хотела себе причинить, — поэтому я была не так пьяна, как мне хотелось бы, когда наконец очутилась в Кенсингтоне. Но я была достаточно пьяна.

Я не задумывалась над тем, что сделаю. Мне просто хотелось еще раз увидеть ее лицо, чтобы плюнуть в него.

Спотыкаясь, я брела по улице вдоль чинных белых домов с их дорическими колоннами и эркерами в кружевных занавесочках. Пробираясь между припаркованными машинами, я бормотала: «Увидеть тебя, корова ты эдакая… и в твою мерзкую, жирную рожу…». Остановилась через дорогу от глянцевито-черной парадной двери. Я прислонилась к древнему «ситроену» и уставилась на ступеньки. Сосчитала их. Семь. Казалось, они двигаются. Или это двигалась я. Только вся улица вдруг накренилась на один бок. Пространство между мной и моей целью заволокло туманом, потом он рассеялся, потом снова упал. Меня одновременно бросило в пот и в дрожь. Скрутило желудок. Потом меня вырвало.

Вырвало меня на капот этого самого «ситроена». Потом на тротуар и в канаву.

— Это ты, — сказала я женщине внутри дома, стоявшего через улицу. — Это ты.

Не «тебе». Не «из-за тебя». Просто «ты». О чем я думала? Мне до сих пор это интересно. Возможно, я думала, что от неразрывной связи можно избавиться таким простым способом, как поблевав на улице.

Теперь я знаю, что ошибалась. Существуют другие, прочные и надежные средства для разрыва связи между матерью и ребенком.

Когда я смогла держаться на ногах, я поплелась обратно. Вытирая рот футболкой, я думала: «Сука, ведьма, мегера». Я знала, что в его смерти она винит меня. Она наказала меня самым эффективным из доступных ей способов. Что ж, я тоже умею обвинять и наказывать. Посмотрим, думала я, у кого из нас лучше получится.

Поэтому следующие пять лет я претворяла в жизнь данный проект, работая как мастер в области вины и наказания.

Оливия

Крис вернулся. Принес купленную навынос еду, как я и предполагала, но не индийскую. Тайскую, из заведения, которое называется «Уголок Бангкока». Сунув пакет мне под нос, он предложил понюхать, сказав, что этого мы еще не пробовали — лапшу с арахисом и ростками фасоли, и унес пакет вниз, через мастерскую — на кухню, где гремит теперь посудой. Одновременно он поет. Крис любит американскую музыку «кантри» и в настоящий момент поет, почти как Пэтси Клайн.

С моего места на палубе я увидела Криса, идущего с собаками по Бломфилд-роуд. Они уже не бежали, и по походке Криса я поняла, что, кроме поводков и пакета, он несет, прижимая локтем, что-то еще, похоже, интересующее собак. Бинз все время подпрыгивал, чтобы это разглядеть. Тост все спотыкался и подталкивал Криса под руку, вероятно, в надежде, что неизвестный груз упадет. Но он не упал, и когда все они поднялись на борт — собаки первыми, волоча за собой поводки, — я увидела кролика. Он дрожал так сильно, что напоминал серо-коричневое расплывчатое пятно с обвислыми ушами и глазами, как шоколад под стеклом. Я перевела взгляд с него на Криса.

— В парке нашли, — сказал он. — Бинз выгнал его из-под гортензии. Иногда меня тошнит от людей.

Я поняла, что он имел в виду. Кому-то надоело ухаживать за своим питомцем, и он решил, что кролику будет гораздо веселее на свободе. И неважно, что тот родился в неволе. Он привыкнет к свободе и полюбит ее, если, конечно, процесс привыкания не прервет собака или кошка.

— Какой милый, — сказала я. — Как мы его назовем?

— Феликс.

— Разве это не кошачье имя?

— Это еще и «счастливый» по-латыни. Надеюсь, он себя таковым ощущает, теперь, когда я забрал его из парка. — И он пошел вниз.

Сейчас Крис только что поднялся на палубу вместе с собаками, принес их миски. Обычно он кормит их внизу, но я знаю, что Крис не хочет оставлять меня в одиночестве. Он ставит миски рядом с моим парусиновым стулом и наблюдает, как собаки принимаются за еду.

Вечернее солнце окрашивает волосы Криса в цвет ржавчины. Он устремляет взгляд на остров Браунинга и улыбается.

— Что? — спрашиваю я, имея в виду его улыбку.

— Есть что-то такое в этих ивах, одетых листвой, — отвечает он. — Посмотри, как ветерок шевелит их ветки. Они похожи на танцоров и напомнили мне о Йейтсе.

— И поэтому ты улыбаешься? Йейтс вызывает у тебя улыбку?

— Как отличить танцора от танца? — произносит он.

— Ты о чем?

— Это из Йейтса. «Как отличить танцора от танца». В самую точку, тебе не кажется?

Потом присаживается рядом с моим стулом и замечает, сколько страниц я исписала. Берет мою жестянку с огромными детскими карандашами.

— Заточить? — Так он спрашивает, как у меня дела и хочу ли я продолжить.

— Где ты разместил Феликса? — Так я отвечаю «хорошо» на оба вопроса.

— В настоящий момент на кухонном столе. Он пьет чай. Пожалуй, надо на него взглянуть. Хочешь спуститься?

— Пока нет.

Он кивает, выпрямляется, и моя жестянка с карандашами тоже взмывает вверх. Собакам Крис говорит:

— А вы оставайтесь здесь. Бинз. Тост. Вы поняли? Никакой охоты на кролика. Приглядывайте за Ливи.

Они виляют хвостами. Крис уходит. Я слышу жужжание точилки, Откидываюсь на спинку стула и улыбаюсь: «Приглядывайте за Ливи». Можно подумать, я куда-то собралась.

У нас с Крисом выработалась такая иносказательная манера общения. Возможность откровенничать, не называя предмета откровений, действует успокаивающе. Единственная моя беда состоит в том, что иногда мне не хватает слов, и моя мысль оказывается искаженной. Например, я еще не придумала, как сказать Крису, что я его люблю. Хотя, если бы я и сказала, в наших отношениях это ничего не изменило бы. Крис меня не любит — в общепринятом смысле, — и никогда не любил. И не хочет меня. И никогда не хотел. Одно время я все называла его извращенцем. А еще неудачником, гомиком и имбирным лимонадом. А он наклонялся вперед, опираясь локтями о колени и сцепив пальцы под подбородком, и серьезно говорил:

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 148
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?