Ездовой адрес дома графа знал. Но вот ведь занятно: названий улиц нет, есть названия только районов: Маросейка, Немецкая или Татарская слобода, но простой люд ориентировался хорошо.

И вот возок Андрея уже у дома графа. Особняк каменный, двухэтажный. Только никакой лепнины, атлантов или прочих украшений Андрей не приметил. Единственно, все окна застеклены, а не закрыты слюдой, да у входа лакей стоит.

Вечер – понятие растяжимое, ему не было назначено к определённому часу, и когда он подошёл к лакею, тот встал перед дверями.

– Нет Фёдора Алексеевича, приезжай позже.

– А когда он будет?

Лакей пожал плечами. И в самом деле, граф лакею докладывать не будет о времени прибытия.

Андрей решил подождать прибытия графа в самом возке, однако за два часа измаялся. Он уже хотел уехать, как подъехал уже знакомый ему возок.

Прислуга под руки вывела графа. Ох, точно сказал купец, запаха граф не учует – от самого разит. Царь Пётр был славен тем, что гостей своих иногда поил вином до бесчувственного состояния.

Андрей был в замешательстве – примет ли его Головин? А если и примет, будет ли способен внятно объяснить, что ему надо? Наутро проспаться может и всё отменить. Нет, риск уж очень велик. Граф спьяну наплетёт невесть что, Андрей потратит время, работая над эскизами, мастеровые его из кожи вон будут лезть, выполняя заказ, а Фёдор Алексеевич возьмёт и откажется.

Андрей тронул за плечо задремавшего конюха Антипа:

– Антип, разворачивайся – и домой!

Вот уж у кого забот мало. Накорми-напои да вычисти лошадь. Выезды редкие, но это пока. Андрей решил остаться в столице на месяц-другой. Управляющие – опытные производственники, должны справиться сами.

Зря он только с Винченцо сговаривался, не прошёл номер. А жаль, открывались неплохие перспективы. Впрочем, всё, что ни делается, – всё к лучшему.

На следующий день он направился в Пушечный приказ – ведь кроме чугунного литья он привёз пушки и ядра.

Дьяк приказа Алексей Митрофанович встретил его, как старого и доброго знакомого:

– Рад видеть тебя в добром здравии. Как добрался?

– Твоими молитвами, боярин.

– Пушки привёз?

– Ага. Немного медных и бронзовые.

Дьяк ухмыльнулся – не пропали его слова втуне.

– И ещё ядра. Чугунные полнотелые и цепные.

– Книппеля, что ли?

– И их делал. Опробовал – дрянь!

– Ну-ка, ну-ка…

– А чего долго говорить? Всё равно пушки испытывать, в деле и посмотришь.

– Сколько пушек доставил?

– Полсотни, и все большие, четырехфунтовые.

– Ай, хорошо! Меня Пётр Алексеевич через день спрашивает, сколько пушек клеймёно. А тут полсотни! Ты эдак Виниуса скоро за пояс заткнёшь.

– Руды у меня скудные, а то бы и больше дал.

– Царь-то к рудознатцам да мануфактурщикам, для армии полезным, благоволит зело. При встрече намекни – землицы, мол, бы, да рудою богатой.

– И что?

– Чудак-человек! Пётр Алексеевич разрешает на землях государевых разработку руд, причём без оплаты. Ты же землю не покупаешь; тебе не она нужна, а то, что в ней. Ты в приказе Рудокопных дел бывал ли?

– Не слышал о таком, – Андрей был удивлён.

– Э, так дела вести нельзя. Ладно, о том попозже поговорим, – боярин подмигнул, и Андрей понял, что вечером надо отобедать с боярином, – польза от встреч обоюдная.

– Согласен. Так что с пушками?

– Я разве не сказал? Пусть людишки твои везут сегодня. Место помнишь?

– Помню.

– А с утра и приступим. Пока испытаем, заклеймим – весь день и уйдёт.

– Ещё ядра цепные опробовать надо.

– И их опробуем. А уж как расчёт получишь, так и потолкуем наедине.

Андрей кивнул и поднялся. Дел много: надо пушки доставить на поле и ядра, надо нанимать подводы с извозчиками.

На возке он объехал пристани и ближний торг, собрал двенадцать подвод и двинулся к дому.

– Хватит баклуши бить. Грузите пушки и ядра на подводы, завтра стрельбы.

Весь день ушёл на перевозку и подготовку пушек. В изделиях своего завода Андрей был уверен, но всё равно волновался.

С утра приехал дьяк, прибыли бомбардиры, и началась стрельба. Поле затянуло густым дымом, пушки грохотали одна за другой, как на баталии.

Дело уже шло к завершению, когда сзади, с тыла, подъехала вереница возков. «Никак царь?» – промелькнуло в голове у Андрея.

Это действительно был он, а с ним несколько дворян, судя по мундирам – в больших чинах.

– Здорово, бомбардиры! – гаркнул Пётр.

Стрельба стихла, и солдаты вытянулись во фрунт, приветствуя государя.

– Слышу – пальба стоит. Как не заехать?

К нему уже торопился с докладом дьяк:

– Пётр Алексеевич, пушки новые доставили, аж пять десятков.

– Славно! Чьи?

Андрей сделал шаг вперёд:

– Мои, государь!

– Хвалю! Как испытания?

– Усиленными зарядами все выдержали. Последние пять остались.

– Похвально!

– И ещё ядра цепные привёз, надо бы испробовать. Мыслю, против пехоты – самое то.

При Петре артиллерия обычно стояла за пехотой и стреляла поверх наших войск.

– Покажи!

Пётр любил новое, но в последнее время его преследовали неудачи. В ноябре 30-го числа 1700 года шведский король Карл XII всего 8500 солдатами наголову разбил 35-тысячное русское войско под Нарвой, взял богатые трофеи и ушёл в Ливонию, сочтя, что русские ещё не скоро придут в себя. Шведская армия на тот момент была самой сильной в Европе, но разбить в четыре раза превосходящие силы русских?

Пётр был уязвлён, подавлен, и все помыслы его были направлены на реформу и оснащение армии. Без неё, без её побед невозможно было пробить выход к морю, создать флот.

– Заряжай! – скомандовал Пётр и, когда бомбардиры зарядили пушку цепными ядрами, отстранил командира, сам навёл прицел и поднёс раскалённый железный запальник к отверстию.

Грянул выстрел, и все присутствующие сразу обратили внимание на необычный звук. Ядра шипели, трещали, даже визг слышался. Но от брёвен полетели щепки, и у Петра заблестели глаза:

– Давай ещё! Заряжай!

Ещё один выстрел – и снова попадание.

– Дай я тебя расцелую! – Пётр, как медведь, облапал Андрея и расцеловал его в обе щёки.

– Государь, позволь слово молвить?

– Говори!